По дороге Лейн спросила:

— А птицы тоже так поступают? Я имею в виду — изменяют своим женам.

— У них все сложно.

— Не сомневаюсь.

— Мы должны сказать? — волновалась Ева.

— Само собой. Не знаю только, кому из них. Фреде или Марку?

— Если бы мы не поехали… — начала Ева.

— Перестань, мы уже поехали. И видели его. Нельзя позволить ему и дальше делать из нее дуру.

— Но ведь это будет унизительно, если мы скажем ей… — Ева пыталась пощадить чувства племянницы.

— Еще унизительней будет, если мы не скажем, — горячо возразила Лейн.

— Но мы же не знаем точно…

— Как это не знаем? Это не его коллега и не сестра. Ребенок точно его. Если бы ты увидела моего любовника с женой и дочерью и не сказала мне, я бы решила, что ты плохая подруга.

— Это ты сейчас так говоришь! Окажись ты на ее месте, может, ты бы думала по-другому.

— В любом случае я предпочла бы знать. Так мяч был бы на моем поле. Я бы решала, каков будет следующий ход.

— Но мы не можем сказать ей, Лейн! Прошу, подумай хорошенько!

— Надо же, какая предусмотрительность: он дал себе труд состряпать эту ложь, сказал, что едет в Лондон, выбрал крошечный бар, где у него практически нет шансов встретить знакомых…

— По крайней мере, он на это надеялся, — сказала Ева. — Лейн, не надо ей говорить! Это ее убьет.

— Мы не можем молчать. Она вольна принять его обратно, если захочет, но у нее есть право знать.

— Ладно. Давай пока оставим эту тему.