– Им там, наверное, очень одиноко…

– Да уж, точно ничего хорошего. Тут побоишься идти до самого конца, даже если не страшно, что парень от тебя потом откажется.

– Люди все еще боятся, что если переспать с мужчиной, то потеряешь его?

– Конечно! Я бы не стала спать с кем-то, если имею в отношении его серьезные намерения. Потому что если я действительно положила на кого-то глаз и переспала с ним, то он может подумать, что я гулящая девка. Я не говорю, что он будет прав, но таковы законы Килгаррета.

– А ты бы подумала, что он гулящий, или как оно там у вас называется?

– Нет, с мужчинами совсем другое дело! Ты ведь знаешь, они не в состоянии себя контролировать, в них Господь вложил желание. Я думаю, так оно и есть. Знаешь, они ведь хотят этого с каждой женщиной. Таков план Господа… или природы, если угодно, чтобы человеческий род продолжался. Мужчины постоянно только об одном и думают, а женщины должны ими управлять и настаивать, чтобы они занимались этим только в браке, так устроено общество…

Элизабет покатилась со смеху:

– Из тебя получится изумительная монахиня! Честное слово! Ты бы так рассказала девчонкам правду жизни, что они бы потом до смерти не забыли!

– Но ведь нам именно так и рассказывали! Только другими словами.

– Да уж, совсем другими словами!

– Я знаю, это звучит нелепо и запутанно, но так оно и есть… если не везде, то по крайней мере в Килгаррете.

– Ты ведь не винишь монахинь за то, что они стали монахинями? Я бы, пожалуй, и сама в монастырь ушла, если бы думала, что по городу бродят мужики, готовые заняться этим где угодно и с кем угодно.

– Втыкая свое семя повсюду… в ожидании неосторожных женщин…

– Эшлинг, ну ей-богу!

– Но ведь так оно и есть! Это просто игра, как бридж, или покер, или любая другая. Когда знаешь правила и идешь только на рассчитанный риск.

* * *

Эшлинг огорчилась, увидев, что Элизабет подтасовывает домашнюю бухгалтерию.

– Тебе сложно такое понять, – сказала Элизабет. – Дядюшка Шон никогда в жизни не спросит, сколько денег потратила ты или тетушка Эйлин. Вам не надо отчитываться за те или другие расходы. А мой отец думает, как банковский клерк, который должен в конце дня свести баланс. Дома он тоже сводит дебет с кредитом.

– Но ты же его обманываешь! И оставляешь деньги себе. Если он узнает, то сильно расстроится. Почему ты просто не попросишь его давать тебе больше?

– У него слишком ограниченный ум, он мыслит мелко, мелкими суммами и мелкими счетами. Он никогда не станет проверять, стоит ли банка тушенки три шиллинга, однако он считает общую сумму у меня на глазах. Все, что я сэкономила, я заработала. Я не краду у него деньги, а всего лишь думаю о способах потратить меньше и оставить себе лишнее. Вот и все.