Когда Джоанни передавала подобные разговоры мамуле, та злилась и обвиняла Джоанни в том, что она что-то скрывает. Приезжать в Килгаррет на выходные становилось все невыносимее, и Джоанни все реже появлялась дома.

* * *

Шон устал от вопросов о том, когда все увидят великое слияние Мюрреев и О’Конноров. С хриплым смешком они говорили, что такая огромная корпорация способна подмять под себя половину всего бизнеса на востоке Ирландии. Они шутили про возможное слияние, но не про Эшлинг. Люди хотели знать. Шона донимали вопросами как покупатели в лавке, так и завсегдатаи Махеров за кружкой пива. А еще больше его раздражала Эшлинг.

Время от времени он заявлял, что таким поведением она превращает О’Конноров в посмешище. Эшлинг делала большие глаза и невинно спрашивала, что он имеет в виду. Тогда Шон взъерошивал ей волосы ладонью и говорил, что нет ничего хуже, чем жить в ирландском городишке и быть притчей во языцех.

* * *

Элизабет написала про маму. Она оказалась права, когда, читая ее письма, подумала, что мама не в себе. Мамины нервы действительно сдали. Она лежит в больнице и половину времени не понимает, где находится. Гарри наверняка в полном отчаянии. Он умолял Элизабет приехать к ним и привезти с собой того приятного молодого человека по имени Джонни, с которым они в прошлый раз так славно провели время. Разумеется, приятный молодой человек и слышать не хотел про поездку в дом, где царствуют болезнь, безумие и неразбериха, так что Элизабет даже не пыталась его убедить. Она поехала поездом.

Когда Гарри встретил ее в Престоне, то был сам на себя не похож. Его встревоженное лицо избороздили морщины.

– Элизабет, милая, я делал для нее все, что мог! – взревел он, словно его собирались обвинить в том, что случилось с мамой. – Я всегда с ней хорошо обращался. Я старался соглашаться со всем, что она говорила и чего хотела. Конечно, денег не особо хватало, дела в магазине идут не очень…

К своему изумлению, Элизабет обняла Гарри прямо на глазах прохожих. Обняла того самого человека, которого называла ужасным мистером Элтоном, того самого, кто много лет назад пришел, чтобы украсть маму.

– Эх, Гарри, старый ты дурак! – обхватив его трясущиеся плечи, воскликнула она. – Гарри, ты старался для нее изо всех сил. Она любит тебя, сходит по тебе с ума, так за что ты извиняешься? Представь, каково бы ей пришлось, если бы у нее сдали нервы в Кларенс-Гарденс. Как одиноко она бы себя там чувствовала!

По щекам Гарри тоже текли слезы.

– Элизабет, ты такая замечательная девочка! Все на тебе держится. Даже не знаю, как бы мы все уживались без тебя…