Иногда Айви ворчала, что Эрнест слишком хорошо запомнил историю с «сухопутной устрицей». Он говорил, что похмелье может стать началом конца. Но это была слишком маленькая цена за его возвращение.

Эрнест часто навещал Айви. Иногда Лена беседовала с ним.

— Я перед вами в большом долгу, — однажды тоном заговорщика сказал он. — Я всегда думал, что Айви из тех женщин, которые сами себе хозяйки. Мне и в голову не приходило, что она может дать слабину.

* * *

Время в Лох-Глассе шло так же незаметно, как и во всех других местах на земле. Через несколько месяцев люди настолько привыкли видеть Мартина Макмагона и его жену Мору гуляющими вместе и обменивающимися счастливыми улыбками, что многие забыли об Элен, но не все.

— Она намного глупее своей предшественницы, — заметила Милдред О’Брайен, глядя из окна гостиницы на Макмагонов, гулявших с Расти, щенком рыжего сеттера. Милдред не любила покойницу, но вторая миссис Макмагон ей тоже не нравилась.

Дэн вздохнул.

— Да, ты права, до Элен ей далеко, — сказал он, с тоской вспоминая шелестящую юбку, развевающиеся волосы и тревожный взгляд Элен Макмагон, спускавшейся к озеру по переулку, который начинался за гостиницей.

Частенько Мора навещала сестру Мадлен. Однажды она принесла с собой кусок стекла и замазку.

— Уж от этого вы отказаться не сможете, — сказала она, выбила треснувшее стекло молотком, и осколки посыпались на заранее подстеленные старые газеты.

— Не знаю, не знаю. Многие люди живут хуже моего, — возразила отшельница.

— Это первое стекло, которое я вставляю. Вы же не подорвете мою веру в себя, отдав его какому-нибудь бедолаге.

— Мора, я вижу, вы счастливы.

— Да. Очень. Эти двое детей — настоящее благословение.

— Просто вы сами хорошо к ним относитесь.

— Я подумала… — Мора укрепляла раму замазкой. — Я подумала, что вы сможете меня успокоить…

— Ох, Мора, мысли в моей голове так часто путаются! Советчица из меня никудышная.

— Конечно, вещие сны и видения — это суеверие…

— Продолжайте.