— Случаются, — подсказала Лена. Она не иронизировала. Всего лишь хотела, чтобы Льюис скорее перешел к той части, в которой скажет о своем уходе. Остальное было слишком мучительно.

— Случаются, — повторил он, не сознавая, что сам слишком часто пользовался этим словом. — Сначала это было увлечением… понимаешь, безобидным увлечением… А потом мы поняли, что это для нас значит.

— Значит… — Лена повторяла его слова без всякого выражения. Как человек, который пытается понять их смысл.

— Да. Она никого не любила до меня… и ей понадобилось время, чтобы понять, что это такое.

— А ты, Льюис?

— Ну, мне это было проще и одновременно сложнее, если ты понимаешь, что я имею в виду…

Лена лишь кивнула.

— А что было дальше?

— Дальше? Это чувство развивалось и крепло. А когда мы это поняли, стало слишком поздно…

— Слишком поздно?

— Да. Теперь мы оба знаем, что хотим быть вместе и не можем жить друг без друга. Ей некому сказать об этом, кроме родителей. А мне — кроме тебя.

Лена смотрела на его грустное лицо. Красивое, любимое лицо. И вдруг поняла, почему он говорит об этом, вместо того чтобы сбежать с любовницей, а после очередной неудачи вернуться и попросить прощения. От этой мысли ее бросило в дрожь.

— Она беременна, верно?

— Да, и мы этому очень рады.

Он надменно вздернул подбородок, словно предлагая Лене сказать что-нибудь порочащее его любовь.

— Вы рады? — Она схватилась за горло.

— Очень горды и счастливы. Я всегда хотел ребенка… Лена, у тебя были дети. Ты знаешь, что испытывает человек, который смотрит на маленькое существо, являющееся его продолжением… новым поколением. Я старею и хочу сына… или дочь. Хочу остепениться и стать кем-то у себя на родине, а не вечно жить в бегах. Сама знаешь. Мы всегда мечтали об этом.

Внезапно туман в голове рассеялся. Лена смотрела на него и не верила своим ушам. Что она должна знать, с чем согласиться? Ради него она бросила мужа и детей, любимых детей, по которым тосковала все эти годы. Она вынашивала ребенка Льюиса, но потеряла его. Хотела родить другого, но Льюис сказал, что время для этого неподходящее.

А теперь, когда она больше не может рожать, Льюис сделал открытие: оказывается, он хочет быть отцом. И ждет, что она его поймет. Может быть, даже порадуется за него. У этого человека нет ни капли такта. И мозгов тоже. Может, он просто валял дурака. А его лукавая улыбка и бездонные глаза — ничего не значащий шарм, отнюдь не свидетельствующий о наличии души.

Может быть, он лишь пустая раковина, а она до сих пор этого не замечала?