– Давай я попробую.

– Бесполезно. У меня здесь мобильная связь ловится, только если надеть шапочку из фольги и свеситься с пожарной лестницы. Прелести загородной жизни.

– Можем воспользоваться телефоном в баре, – предлагает Верджил. – Давай зайдем туда.

– Этого еще не хватало, – говорю я, представляя, как мне приходится оттаскивать напарника от виски. – Ты ведь в молодости был патрульным, верно?

– Ну да, а что?

Я кладу записную книжку в сумочку:

– Тогда ты знаешь, где находится Гринлиф-стрит.

Район, где живет Дженна, похож на сотни других: лоскутное одеяло из аккуратно подстриженных квадратных лужаек, дома с красными и черными ставнями, тявкающие за невидимыми изгородями собаки. По тротуарам катаются на велосипедах дети. Я останавливаю машину у поребрика.

Верджил окидывает взглядом двор перед домом Дженны.

– Много чего можно сказать о человеке по тому, какой у него дом, – рассуждает он.

– Что, например?

– Да ты и сама знаешь. Флаг часто означает, что хозяин консерватор. Если жильцы ездят на «тойоте-приус» – следовательно, хотят казаться либералами. В половине случаев это оказывается чушью собачьей, но в целом интересная наука.

– Больше похоже на «холодное чтение». Не сомневаюсь, что и выводы получаются не менее верные.

– Ну, как бы там ни было, а я не ожидал, что Дженна выросла в таком элитном районе. Если ты понимаешь, о чем я.

Я поняла, что он имел в виду. Везде палисадники, тщательно отделанные дома, баки для раздельного сбора мусора на тротуарах, 2,4 ребенка в каждом дворе – так похоже на вымышленный идиллический городок, где разворачивается действие знаменитого триллера «Степфордские жены». Слишком уж все респектабельно, а в Дженне чувствуется какая-то неустроенность, аура у нее словно бы рваная по краям – ну никак эта девочка не вписывается в здешнюю обстановку.

– Как зовут ее бабушку? – спрашиваю я Верджила.

– Интересно, с какого перепугу я могу это знать? – раздраженно отвечает он. – Да и не все ли равно. Она сейчас наверняка на работе.

– Тогда давай ты лучше останешься здесь, – предлагаю я.

– Это еще почему?