– Я могу тебя проводить, – предложил он. – Дай мне всего десять минут, и я провожу тебя до самого выхода.

– И что это может изменить?

Кая произнесла эти слова так тихо, что Минхо с трудом разобрал их. Вдруг она совсем поникла. Ошарашенный, он отрицательно покачал головой.

– Ну, не знаю, мы можем… – Что? Что он хотел ей сказать? – Можем поговорить о том, что произошло ночью?

Кая улыбнулась, но очень скоро уголки ее рта вновь печально опустились. По крайней мере на этот раз она выдержала его взгляд.

– Не хочу все испортить.

– Поговорить об этом – значит испортить? – удивился Минхо, не в силах подавить горечь и разочарование в голосе. – Не знаю, чего ты ждешь от меня. Или что, тебе кажется, мы должны сделать?

– Речь не о том, что мы должны что-то сделать, а о том единственном, что мы можем сделать, – запальчиво ответила Кая. – А можем мы взойти на борт разных самолетов и вернуться домой.

– А что будет потом? – не сдавался Минхо.

– Завтра ты из офиса напишешь всем нам письмо, в котором расскажешь, что́ мы будем читать в следующем месяце, – ответила Кая. – И так уже все сроки прошли. Потом ты напишешь еще одно письмо, лично мне, в котором поделишься чем-нибудь любопытным, например как у тебя прошел день, и я тебе отвечу – чем-нибудь в том же роде, как и всегда. И мы будем жить так же, как жили раньше, каждый свою жизнь в восьми тысячах девятистах шестидесяти километрах один от другого, потому что – а что мы еще можем сделать? – Она повторила сказанное раньше. И, хотя в комнате царил полумрак, было очевидно, что Кая плачет. – И да, если ты вдруг задаешься этим вопросом: ты мне так нравишься и я настолько мелодраматична, что наизусть выучила точное расстояние между нашими городами.

Комната на несколько секунд погрузилась в тишину, пока не зазвучал голос Минхо:

– В восьми тысячах девятистах пятидесяти семи.

– Что?

– Точное расстояние между Парижем и Инчхоном – я тоже выучил его наизусть.

Кая нервно засмеялась и смахнула с глаз слезы. Минхо ей улыбнулся, она тоже ответила ему робкой улыбкой.

– И все-таки я не хочу, чтобы ты провожал меня до самого выхода, – сказала она, все еще мягко улыбаясь. – Лучше попрощаемся здесь.

– Хорошо. Я понимаю.

– Доброго пути домой, – пожелала она ему, открывая дверь, и в ту же секунду внешний мир вырос стеной между ними. – Не забудь посмотреть, когда у тебя вылет.

– Счастливого пути, – через силу выдавил Минхо.

Он не был уверен, что Кая его услышала. Она уже захлопнула дверь у себя за спиной.