– Привет, – Никки улыбнулась и села напротив. – Новый перевод?

– Ужасная книга, – устало усмехнулась мама. – Кто только пишет такую чушь?

– Кто-то её ещё и читает. Как папа?

– Хорошо. Правда хорошо. – Николь взглянула прямо в глаза матери. Только её взгляд никогда не врал, когда дело касалось болезни отца. – Немного задержался в магазине, устал, так что уже спит. Ты есть будешь?

– Нет. Я так сыта, что могу лопнуть. Скай приготовила такой крутой и вкусный ужин, что оставлять что-то на тарелке было преступлением.

– Скай? – удивилась мама.

– Да, Скай. Помнишь, я рассказывала тебе про Джо? Недавно я подружилась с её младшей сестрой, а сегодня была на ужине в их дружеской компании. Они хорошие.

– Новые друзья? Это замечательно, дорогая. Я очень за тебя рада. Они?..

– Да, мам, они тоже из фандома. Тех ребят из Стоквуда – я показывала тебе клип. Они как раз там и снимались, эти девчонки.

Мама задумалась, вспоминая видео, и Никки в очередной раз отметила, как она постарела, как сильно подкосило её всё произошедшее. Она винила себя в болезни отца, в том, что Николь выросла достаточно дерзкой – а с этим тяжело приходится в жизни, – что она так и не поехала в колледж, а работает в кафе и выглядит, как фрик. Ей казалось, что она недолюбила дочь, недодала ей нежности, вот та и превратилась в татуированный кактус со странным цветом волос и неизменными наушниками, болтающимися на шее.

– Припоминаю. Но мне показалось, что тебе не слишком нравились эти девушки, – у тебя такое лицо было, словно на экране показывали что-то отвратительное.

Никки развела руками:

– Да… Так и было. Знала бы ты, как они меня бесили! Но оказалось, что первое впечатление – отстой. Нельзя судить людей на расстоянии.

– Людей и вовсе не стоит судить, дочка. Как бы тебе человек ни открылся – всю правду ты не будешь знать никогда. А не зная всей истории, не побывав в чужой шкуре – как ты можешь кого-то судить или давать оценку?

– Минутка философии на нашей кухне, – прошептала Никки, не встречаясь с мамой взглядом. Они были достаточно близки и в то же время бесконечно далеки друг от друга. Но мама на то и мама, чтобы чувствовать своего ребёнка даже тогда, когда он пытается отгородиться стеной молчания и отчуждения.

– А почему эти девочки тебя бесили? Вы же вроде одну группу слушаете?

Николь снова не знала, что сказать. Рассказывать о Доминике не хотелось. Это все ещё причиняло боль, ставило в тупик и опустошало, а она только обрела хоть какое-то равновесие.

– Тебе кто-то нравится, да? – Никки слишком резко подняла голову, чтобы можно было отрицать правдивость этих слов. – И не только тебе… Не удивляйся так. Я тоже была юной, и мой мир вертелся вокруг любви.