Эмма появилась в машине вторым привидением, и Николь взвыла. Младшая Купер выглядела едва ли лучше Скай – заплаканное лицо, огромные мешки под глазами и никакого интереса к происходящему.

– Джо?

– Понятия не имею, где она, – безразлично откликнулась Эмма. – Но точно не дома.

– Тогда поехали за Мейс.

Их поездка напоминала похоронную процессию: когда у всех скорбные лица, в голове – пустота вперемешку с самыми тёмными мыслями, а тишина угнетает настолько, что хочется последовать за покойником. Они ждали Мейси на углу, даже не глядя друг на друга, и Никки взрывалась от нетерпения: ей хотелось поскорее добраться до Сан-Франциско и получить хоть немного счастья, иначе она сама превратится во всхлипывающего зомби. Маргарет двигалась перебежками, оглядываясь и таща за спиной огромный рюкзак. Она знаками попросила Скай открыть багажник, а когда, наконец, села в машину, то дополнила своим видом клуб заплаканных зомби.

– Не спрашивайте, – тихо произнесла она, закрывая глаза.

– Просто девиз сегодняшнего дня, – пробормотала Никки.

– Ни слова больше, – резко осадила её Скай и тронулась с места. Никки оставалось только считать часы до концерта – там-то уж она сможет выдохнуть комок боли, что сдавливал её грудь. Вот бы ещё и остальные смогли сделать то же – но что-то подсказывало, что здесь никакие концерты, никакая, даже самая лучшая музыка – увы – помочь не смогут.

* * *

Утро настигло Джордан в дороге – она уже несколько часов просто ездила по округе, нарушая правила и слушая музыку на такой громкости, что было слышно за милю. Она не стала смотреть за тем, как Лео и Эва наслаждаются друг другом. Не стала врываться на базу со скандалом или ждать Честена на парковке, чтобы плюнуть ему в лицо. Она сбежала оттуда, словно это могло помочь сбежать от мыслей, вопросов и боли, которые испепеляли её. Джо казалось, что она сходит с ума. Что всё это – дурной сон, розыгрыш, да что угодно, только не правда. Но глубоко внутри она осознавала, что единственное, что было ложью, – это её жизнь. И с этим смириться не выходило никак.

Её магнитом тянуло обратно на базу – как преступника на место преступления, как мазохиста за новой дозой боли. Поэтому, покружив ещё примерно час и заехав на заправку, она вернулась в Стоквуд. Ключ на шее обжигал кожу, словно раскалился от её собственного гнева – Джо вышла из машины, срывая цепочку дрожащими одеревеневшими пальцами. Замок поддался только с пятого раза – она почти ничего не видела, пытаясь его открыть. Но едва она шагнула внутрь, как резкость взгляда вернулась, выхватывая мелкие детали: смятое покрывало на диване, пустые стойки гитар и плакаты на стенах, урчание холодильника. Джордан задохнулась от нахлынувших воспоминаний, которые вырвались наружу потоком слёз. Она нашла початую бутылку текилы – помнила, как сама прятала её от ребят пару недель назад, и, морщась, принялась пить. Джо бродила по базе, касалась знакомых вещей, с которыми у неё было связано столько прекрасных, но лживых воспоминаний: огоньки на окнах, которые горели в ту первую ночь, фото, которые сделала Скай, и Дом развесил их, подписав каждую какой-нибудь строчкой из их песен. А вот на этой гитаре часто играл Лео, когда они пытались сочинять новые треки – Джо в шутку называла её тренировочной. На этом пуфе она как-то уснула в объятиях Честена, а здесь они украдкой целовались, пока парни вышли покурить в перерыве репетиции. И вот здесь… А на этом диване… Каждый дюйм этой базы был пропитан её любовью – ненужной, глупой, той, над которой Лео и Эва так весело смеялись этой ночью. Джо хотела бы ненавидеть их, но в ней не осталось места для чувств – любых чувств. Ей казалось, что её самой не осталось. Она упала ничком на кресло-мешок – на котором они с Лео тоже однажды занимались любовью, и зарыдала в голос, позорно жалея себя. Но какая разница, если в мире больше не существовало любви – по крайней мере, в понимании Джо. Она судорожно допила остатки текилы, проливая половину на футболку человека, который предал её во всех смыслах этого слова, и провалилась в кошмарный вымученный сон.