– О! Ты про мое фиаско? – Бабушка покачала головой. – Кто тебе рассказал? Сато, что ли? Этот старый балабол?

– Да просто дошли слухи. Несколько людей обмолвились об этом, – сказал Кё, очень надеясь, что она купится на его вранье.

Аяко положила на доску черный камешек.

– Твой ход.

Кё снова заколебался. Стало слышно, как на стене тикают часы.

– Но бабушка… – Он потянулся за белым камешком. – Ты не расскажешь мне, что тогда произошло?

– Что произошло когда?

– На той горе.

– Конечно же, я тебе все расскажу. Хотя это потребует кое-какой предыстории.

Кё с готовностью кивнул.

Глубоко вдохнув, Аяко начала свой рассказ.

– Горы я для себя открыла, когда была еще подростком. Все мои детские годы мать проводила в тоске и скорби, а потому я, став чуть постарше, под любым предлогом уходила в горы, растворяясь в природе. Это было единственное занятие, способное меня успокоить. То, что заставляло меня понять, что в мире есть нечто большее, нежели мой гнев и мамина тоска. Я росла обиженной и злилась на весь свет. И до сих пор во мне словно сидит эта злость. Мне кажется, будто, лишившись отца в столь раннем возрасте, я не могла не вопрошать Вселенную: «Почему мне с самого начала выпали такие плохие карты?»

Кё был поглощен ее рассказом, чувствуя себя ближе к бабушке, чем когда-либо прежде. У них действительно было много общего! Он сидел неподвижно, боясь пропустить даже слово.

– Но когда я стала выбираться на природу, то почувствовала, что там, в окружении стихий, отсутствие контроля меня раскрепощает. Там все мои проблемы становились крохотными, незначительными, и гигантские масштабы гор внушали мне надежду и уверенность. Они действовали на меня умиротворяюще. А спустя несколько лет я наткнулась на сочинение Табэи-сан.

– Кого? – не понял Кё.

– Ты что, никогда не слыхал про Табэи Дзюнко-сан?[110] – От изумления Аяко даже открыла рот.

Юноша покачал головой.

– Ну, вообще надо бы такие вещи знать! Потому что это первая в мире женщина, поднявшаяся на вершину Эвереста. А еще, разумеется, потому что она японка. Когда я прочитала ее очерки, они словно разожгли во мне огонь. Я осознала, что даже самая обычная японская девушка вроде меня способна на великие достижения. Что мир природы не накладывает на человека тех ограничений, которые придумывает общество.

Всю жизнь мне говорили, что я как женщина должна делать, а чего не должна. И вдруг в моем поле зрения оказалась та, что проигнорировала весь этот вздор. Та, что просто устремилась к заветной цели и показала всем, на что способна, своими поступками, а не только словами. Короче говоря, я захотела узнать как можно больше о Табэи-сан. И перечитала о ней все, что только смогла найти.