– Меня не будет несколько месяцев, – продолжил он. Они оба явственно услышали то, что подразумевалось между строк: весьма вероятно, из этой поездки он бы уже не вернулся. Взаимопонимание накрыло их одновременно. Тиканье часов замедлилось, а потом и вовсе ушло в небытие. Чонхо ощутил даже некоторую степень удовлетворения по поводу взаимной печали, которая охватила их. Достойная награда за все годы ожидания. Было жарко и влажно. Смерть притаилась в темных углах комнаты пурпурными тенями, пытающимися скрыться от огненных лучей летнего солнца.

– Многие годы я ждал, пока наставник доверит мне такую миссию, – заявил он с легким подобием улыбки. – И вот момент настал, и мне как-то… печально.

– О, Чонхо, я так волнуюсь за тебя, – проговорила Яшма, деликатно смахивая слезы мизинцем. Она собиралась держаться храброй, а потому Чонхо изобразил, что и не обратил внимания на этот жест.

– Все эти годы ты мне был единственным другом. Луна – в Америке, Лилия – неизвестно где… Даже не знаю, что мне делать, когда тебя не будет. – Она вздохнула и вдруг устремилась на кухню, бросив ему только: – Останешься по крайней мере на ужин? Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Чонхо остался сидеть в гостиной, пока Яшма варила ячмень, который он им принес. Дани все еще спала. Яшма оставила миску с кашей у ее кровати, а потом накрыла стол для Чонхо и себя. Солдаты забрали отполированные до блеска бронзовые пиалы, ложки и палочки Дани, поэтому Яшме пришлось обходиться деревяными приборами, которыми до начала войны пользовались разве что горничные. Наблюдая за тем, как она хлопочет, Чонхо представлял себе, будто бы они женаты и это лишь очередной повседневный прием пищи их общей жизни. Мечты были столь приятными, что он не удержался от того, чтобы поделиться ими.

– Яшма, ты прямо как женушка. Собираешь мужу ужин. – Как только он произнес эти слова, его охватил ужас, что сейчас он вызовет у нее отвращение. Но, как ни удивительно, она улыбнулась в ответ.

– Тяжела жизнь холостяка. Мужчина нуждается в женском участии. – Прищурив глаза, она подтолкнула миску с кимчхи из редиса поближе к нему. – Ешь.

Они жевали как можно медленнее, чтобы максимально продлить легкий ужин, и много говорили о войне и болезненном состоянии Дани.

– Один из моих товарищей – врач. Перед отъездом я зайду к нему в клинику и попрошу его навестить тетушку Дани, – сказал он, откладывая ложку.

– Я тебе всегда доставляю одни только хлопоты и постоянно прошу о помощи. – Яшма нахмурилась. – И ничем тебя не отблагодарила за все это время.