На сцену в окружении своей свиты вышел ветхий старик. Его грудь была усеяна медалями. Это, определенно, был губернатор. Его было легко признать по пурпурному родимому пятну на левой щеке. Чонхо внимательно изучал фотографии чиновника. Японцы были склонны на публике использовать двойников вместо важных лиц. Когда губернатор подошел к подиуму, его практически со всех сторон обступили офицеры. Единственное место, с которого можно было прицелиться, находилось прямо у центра сцены, лицом к лицу с подиумом. До этой точки Чонхо пришлось бы пробиваться через толпу, а это бы привлекло к нему излишнее внимание охранников, которые зорко всматривались в толпу и были готовы в любой момент открыть огонь на поражение. Посему Чонхо остался стоять, где стоял.

Губернатор дочитал речь. Прозвучали аплодисменты. Чонхо понадеялся, что ему подвернется удобная возможность, когда губернатор будет сходить со сцены. Но стена офицеров лишь теснее сомкнулась вокруг начальника и начала удаляться. Времени уже не оставалось. Цель покидала сцену целой и невредимой.

Чонхо выхватил пистолет, прицелился и выстрелил.

Офицер повалился вопя. Оборона была прорвана. Остававшиеся на сцене люди инстинктивно бросились на землю. Один из охранников пытался прикрыть губернатора собственным телом. Чонхо направил пистолет на охранника и выстрелил. Пуля насквозь пробила охраннику лоб, и он рухнул, как поваленное дерево. Вокруг Чонхо кричали люди, локтями и руками пытаясь протолкнуться в толпе и скрыться подальше от опасности. Но при таком скоплении плотно прижатых друг к другу тел было трудно понять, откуда стреляли.

Послышался еще один выстрел. Только стрелял не Чонхо. На сцене никто не упал. Чонхо глянул вправо и мельком заметил Чо. Тот сильно дрожал, придерживая оружие обеими руками. Еще один охранник, ухватив губернатора за руку, пытался вытащить его со сцены. Чонхо снова выстрелил, и старик повалился, держась за грудь.

– Чо, уходим! Уходим! – крикнул Чонхо вправо. Люди вокруг него повалились наземь, и он остался без прикрытия. Он побежал, не оглядываясь назад, чтобы убедиться, следует ли за ним погоня. До него доносились вопли, крики… И поверх всего этого прозвучал зов «К-Корея мансе!», за которым раздался очередной выстрел. Чонхо резко затормозил и начал было поворачиваться в сторону звука. Но тут в его ухе вновь зашептал тихий голосок, настойчиво твердивший ему, что надо бежать изо всех сил. Он повиновался ему и, сменив направление, бросился вправо. Скоро его со всех сторон загораживали сотни людей.