– Имя и дата рождения, – бросил он, указывая рукой, на которой недоставало двух крайних пальцев, на листок бумаги. Чонхо записал имя и дату, обмакнул большой палец в красных чернилах и поставил отпечаток на листе. Затем его отвели в толпу ожидающих по другую сторону двора.

Солнце ползло по своей дуге вдоль неба. Тени во дворе следовали за ним по пятам. Мужчины изнемогали под острыми, как копья, лучами светила, но не осмеливались двигаться вслед за тенью. В горле Чонхо явственно чувствовался привкус пепла. Он прикрыл глаза и постарался опустошить себя ото всех мыслей, особенно о воде. К тому моменту, когда солнечный свет окрасился в цвет свежей крови, во дворе собралось более сотни мужчин, стоявших в полном молчании.

Трое офицеров наконец поднялись из-за стола и подошли к толпе. Генерал с мрачным выражением лица человека, совершающего ритуал чисто для проформы, вышел вперед и заговорил с ними на обрывистом, резком японском:

– Всем вам дарована возможность спасти нашу империю от нападок западных империалистов. Некоторые из вас отправятся воевать против заносчивых американцев на Тихий океан, другие – против подлых русских в Маньчжурии. Но где бы вы ни оказались, смерть во имя Его Величества Императора всегда будет высшей почестью, доступной его смиренным подданным. И каждый из вас должен быть благодарен, что ему выпала такая честь.

Генерал отступил назад, передавая бразды правления помощникам, которые надрывными голосами распорядились всем раздеться до нижнего белья. Мужчины вокруг Чонхо поспешили скинуть одежду, которая легла беспорядочными кучками у их ног. По большей части никто в толпе не знал японский, и все с непонимающим и вопрошающим взглядом просто делали то, что делали остальные. Они еще не поняли, что их собирались отправить в джунгли или степи воевать, вооруженными разве что самодельными копьями. В глазах собравшихся нелепо сверкали равные доли страха и надежды на лучший исход. Только Чонхо так и остался стоять в пропитанных потом пиджаке и штанах. У него даже отлегло от сердца, когда он понял, что скоро для него все может закончиться, и, возможно, он даже успел бы расправиться с горсточкой высокопоставленных военных, прежде чем перережет себе глотку.

– Эй ты, остолоп! – Один из офицеров наконец обратил внимание на то, что Чонхо не разделся, и прикрикнул на него: – Шаг вперед!

Чонхо не сдвинулся с места, а вот люди рядом с ним отступили назад, образуя вокруг него мертвую зону. Офицер вытащил пистолет и нацелил его прямо в голову Чонхо.

– Немедленно снимай манатки, а то от твоей головы останутся одни ошметки, – отчеканил военный.