После встречи с высшим руководством старый квотербек назначил сержанта и шестерых человек для расследования убийств проституток.

16. Лейтенант Джеймс Боннелл

Мы знали большинство погибших девушек, поэтому каждое убийство принимали близко к сердцу. Уличные проститутки кажутся суровыми, бесстрашными, но мы видим в них человеческих существ. Они чертовски уязвимы, ранимы и не более непреклонны, чем медсестры в отделении неотложной помощи. Мне они интересны как уникальная форма жизни. В свое время я арестовывал бабушек, чьи внучки сейчас на улице. Третье поколение проституток! А при этом ведут себя так же и выглядят так же.

Вы, наверное, скажете, что мы в Рочестере придерживались политики терпимости, но мы никогда не становились на такую точку зрения. Для любого копа проституция – это то, что невозможно остановить, но необходимо держать под контролем. Зачистки были своего рода образовательным процессом для всех сторон. Арестовывая какого-нибудь юнца, мы всегда отводили его в сторону, как собственного сына, и говорили ему:

– Какого черта ты делаешь? Про СПИД не слышал?

– Да я только хотел, чтоб отсосала…

– Читать не умеешь? Не знаешь, что СПИДом можно заразиться от любых телесных жидкостей?

Когда наших проституток сажают в тюрьму, примерно у 25 процентов из них тест на ВИЧ оказывается положительным, а у остальных есть все, от паховой эпидермофитии до герпеса. Прямо скажу, проститутки – это не какая-то гламурная тусовка: у них недостаточный вес, плохая кожа, подточенное наркотиками и алкоголем здоровье. В двадцать лет они выглядят на тридцать. В тридцать – на пятьдесят. В сорок они умирают.

В Рочестере и вокруг него работало около сотни проституток, но на месте в каждый данный момент было не более тридцати пяти. Они стояли возле ресторанов быстрого питания, в старых жилых кварталах, у дешевых баров для прижимистых реднеков и вполне легальных заведений, закрывающихся на ночь. Многие из них носили с собой нож или бритву для защиты и при необходимости пускали их в ход. Девяносто девять процентов были наркоманками, а это означало, что они были готовы лгать, мошенничать, красть – делать все что угодно ради дозы.

Они были самых разных форм и размеров, носили джинсы, фланелевые рубашки, кроссовки и толстые куртки, когда холодало. Ни опрятностью, ни дружелюбием они не отличались, приберегая приветливость для клиентов. Лишь двух или трех из них можно было бы даже назвать привлекательными. Самой высокооплачиваемой уличной шлюхой был мужчина, трансвестит. В своем лучшем состоянии он был первой красоткой и собирал больше всего клиентов. Завидев его, девочки переходили на другую сторону улицы. В городе работали еще трое или четверо мужчин, но ни в какое сравнение с ним они не шли.