– Если думаешь, что это могла быть я, – не боишься, что я и тебя убью?

У него в глазах появляется искра.

– Нет, не особо.

– «Не особо»? – Осушаю стакан, и очень зря. Сейчас пьянеть не нужно – мне уж точно. – Это же не часть подкаста, да? Ты в конце всем расскажешь, что мы переспали?

– Боже, нет; так я выставлю себя в ужасном свете.

– Да, это ты себя выставишь в ужасном свете, – безрадостно усмехаюсь я.

– И я не стал бы поступать так с тобой, – искренне добавляет Бен. Я все еще сомневаюсь, верить ли ему.

На столешнице, где он нарезал лаймы, лежит нож. Я представляю, как хватаю его и вонзаю Бену в грудь. Достаю и вонзаю. Достаю и вонзаю.

«Давай, давай, как в “Изгоняющем дьявола”!» – радостно кричит Савви.

Лампа в углу достаточно тяжела, чтобы хорошенько повредить ему голову. Карандаш у моей руки мог бы проткнуть его горло, если я приложу силу.

Или можно просто задушить его подушкой сегодня ночью, когда он уснет…

«Ску-у‐учно-о‐о», – напевает Савви.

– Люси… – Бен подается вперед, не сводя с меня взгляда. – О чем ты думаешь, когда так делаешь?

Я не сдерживаюсь.

– Думаю о том, как я тебя убиваю.

Слушай ложь: подкаст Бена Оуэнса Выпуск седьмой: «Правда о Люси» Впервые мы с Люси Чейс встретились в пламптонской забегаловке. Я ее ждал. А вот она увидеть меня не ожидала. Все это подстроила ее бабушка. Я предложил встретиться у нее дома, чтобы Люси приехала туда, но она сказала, что в кафе будет лучше. Беверли: Не надо окружать ее у меня дома. Кафе – общественное место, там у нее будет возможность показать тебе средний палец и свалить, если она захочет. Но Люси этого не сделала. Напротив – она подошла и села за мой столик, и была весьма… нельзя сказать «дружелюбна». Но не враждебна, как я ожидал. Я нервничал при нашей первой встрече, и она, кажется, это видела. Я не думал, что буду волноваться, но дело в том, что Люси оказалась совсем не такой, как я ожидал. Выглядела она практически как на фотографиях. Черты ее лица стали чуть острее, и она улыбается больше, чем можно было бы ожидать, исходя из фотографий, разлетевшихся по Сети, но я узнал ее, как только она вошла. Удивило меня то, как она держится. Люси высокая; она входит в помещение, будто зная, что все на нее смотрят. Так она вошла и в кафе. Будто знала, что на нее будут пялиться, и ей было все равно. На самом деле я не знаю, как Люси относится к тому, что на нее таращатся. Учитывая, как она выглядит, думаю, так было всегда. Но теперь всё наверняка по-другому. Трудно сказать, что Люси думает об этом – или о чем бы то ни было, – потому что она очень и очень закрытая. Она часто отвечает на вопрос не сразу, а через пару секунд, будто репетируя ответ про себя. Она никогда никому не давала интервью. Она не говорила с прессой сразу после смерти Саванны, а после того, как люди в Пламптоне стали один за другим вешать убийство на нее, – тем более. Мне известно наверняка, что многие журналисты пытались выйти с ней на связь на протяжении последних пяти лет в надежде что-то написать про них с Саванной, и Люси всегда отвечала отказом. Либо не отвечала вовсе. Я сам не раз писал ей на почту на протяжении нескольких месяцев и не получал ответа. Не знаю, почему она передумала. Беверли говорит, дело лишь в том, что она попросила. Но, как бы то ни было, вот она, впервые, – версия событий Люси Чейс. Бен: Ты выглядишь очень подозрительно. Люси: Наверное, у меня просто на лице написано, как я воспринимаю тебя, Бен. Тут я хочу влезть и уточнить, что Люси невероятно саркастична и иногда может казаться безразличной, даже в серьезном разговоре. Но то, что она сейчас сказала, – чистая правда, она очевидно относится ко мне с подозрением. Как и ко всем, мне кажется, но ко мне – особенно. Бен: Как давно ты вернулась в Пламптон? Около недели назад? Люси: Да. Бен: И как тут всё? Люси: Ужасно. Бен: Почему? Люси: Тут жарко. И все считают, что я убила свою лучшую подругу. Хотя, наверное, все везде так считают, но здесь меня всегда узнают на улице. Бен: Можешь рассказать нам о том дне? Все, что помнишь. Люси: Да. Это была суббота, я проснулась рано, потому что Мэтт был в плохом настроении. Он топал по дому, сильно шумел… Бен: Ты помнишь, из-за чего он так злился? Люси: Нет. Из-за какой-то ерунды, скорее всего. Мэтт всегда из-за чего-то злился. Бен: Вы ссорились? Люси: Да не то чтобы… К тому моменту мы с Мэттом в принципе уже не ладили, так что между нами всегда была некая враждебность. Но в тот день мы друг на друга не кричали, ничего такого. В общем, ничем особенным я в тот день до свадьбы не занималась. Сидела дома, смотрела телевизор. Немного прибралась. Потом, часов в пять, мы ушли на свадьбу. И все. Это все, что я помню о том дне. Бен: Колин рассказал, что ты сначала говорила, что помнишь, как вы приехали на свадьбу, но потом поняла, что это не так. Люси: Я создала фальшивое воспоминание на основе того, что мне рассказали другие. Бен: С тех пор у тебя такое случалось? Люси: Нет. Из-за этого я специально решила не пытаться вспомнить. Бен: Решила не пытаться вспомнить? Люси: Да. Раз уж я не могу доверять собственной памяти. Бен: Что ты помнишь после того, как вы с Мэттом вышли из дома? Люси: Как я иду по обочине. Водитель грузовика спрашивает, всё ли у меня в порядке. Бен: Куда ты шла? Ты это знаешь? Люси: Кажется, я думала, что мы с Савви должны встретиться у ее машины. Помню, посмотрела на того мужчину и подумала: «Откуда он тут? Я же иду к Савви». Бен: Ты понимала, что на тебе кровь? Люси: Я думала, что это грязь. Опускала взгляд и никак не могла понять – где я так испачкалась? Бен: Как ты отреагировала, когда тебе сказали, что это кровь Саванны? Люси: У меня началась истерика. Им пришлось вколоть мне успокоительное. Бен: Ты тогда уже знала, что она мертва? Люси: Кажется, они мне сказали, но это не откладывалось в голове. Я им не верила. Бен: Из-за травмы или… Люси: Это просто казалось мне нереальным. В своей голове я только что вышла из дома с Мэттом. Будто это было пять минут назад, а не двенадцать часов. Бен: Полиция сразу пришла тебя допросить? Люси: Через несколько часов. Мне как бы пытались задавать вопросы там, на дороге, но я ничего внятного не могла сказать. Я только повторяла: «Где Савви? Где Савви?» И мне всегда казалось… Бен: Тебе всегда казалось? Люси: Ну, тогда я не до конца понимала, где нахожусь и что делаю, – из-за травмы головы. Если б я ее убила, зачем мне было спрашивать, где она? Я бы, наверное, говорила что-то вроде: «Я ее ударила» или: «Прости». Ну, раз я была не в себе? Наверное, я говорила бы что-то, что указывало на мои действия… Не знаю. Может, это я просто пытаюсь себя успокоить. Бен: Успокоить – убедить себя, что ты ее не убивала? Люси: Да. Бен: Потому что ты не знаешь наверняка? Люси: Я не знаю наверняка. Я не помню ту ночь. Я знаю, что любила Савви, и не могу представить, как делаю ей больно, но все вокруг так уверены, что это была я… Трудно не задаваться вопросом: а вдруг я все-таки взорвалась? Вдруг у меня случился психоз? Люди осознают, когда у них психоз? Бен: Я… не знаю. Люси: Это был риторический вопрос, Бен. [смех] Бен: Как ты можешь объяснить царапины на своей руке и частички твоей кожи под ногтями Саванны? Синяки у нее на руке, совпадающие по форме с твоей рукой? Люси: Никак. Я не помню. Бен: Вы с ней когда-нибудь дрались? Люси: Конечно, нет. Бен: Но у тебя бывали агрессивные стычки. Например, история Росса… Были ли еще подобные случаи? Люси: Нет, только тогда с ним. И я все еще считаю, что это было заслуженно. Бен: А Саванна? Ты не знаешь, бывали ли у нее драки или нечто подобное? Люси: Нет, насколько мне известно. Да мне даже трудно такое представить. Савви была очень добрым и уравновешенным человеком. Ну, это тебе уже многие рассказали… Все очень ее любили. Она никого и пальцем не тронула бы.