Я была в одном из продуктовых магазинов и смогла сама убедиться, что там почти абсолютная пустота. Какие-то продукты подвозят по утрам, а уже с ночи выстраивается огромная очередь и как только откроют двери, моментально всё раскупается и остальную часть дня магазин стоит пустой...»
Все так. И все же! Историческая Россия развалена беловежскими преступниками, заранее присмотревшими охотничий домик и баньку, где совершат неслыханное в мире предательство. Ни слова об этом! Сонмы суверенов, кучи новых президентов! По всей бывшей Святой Руси... Ни слова. От монархистки.
Вспоминалось аналогичное. Февраль 1917-го. Некоторые Великие Князья из династии Романовых расхаживают по Петрограду с красными бантами на мундирах, кричат вместе с толпой революционеров: «Да здравствует свобода!» И только Государь записывает в своем дневнике горькие слова, которые после ритуального убийства Царской Семьи, спустя годы, станут известными всему миру: «Кругом предательство и измена».
Революция демократов
Революция демократов
А это письмо согрело страждущую душу: грустное, познавательное. Через такие письма (шли они мне до Тюмени порой месяцами) «рисовалась» вся трагичность русского рассеянья.
«Многоуважаемый Николай Васильевич! Получил две газеты «Тюмень литературная» на моё имя, что меня очень удивило, но затем, посмотрев на снимки друзей из Каракаса и на фото моего брата священника, понял, кто дал Вам мой адрес. Искренне благодарю Вас за эту посылку, так как почитать русское слово – это величайший подарок русскому человеку, отдаленному расстоянием от всего русского; здесь почему то не задерживаются русские люди.
Ну, представлюсь Вам. Я бывший кадет, учившийся в двух кадетских корпусах в Югославии, приехавший в Перу в 1929 году с колонией кубанских казаков из Югославии, возглавляемых генерал-майором Павличенко, героем гражданской войны. Уже в дороге, в Марселе, к нам присоединилась другая группа кубанских казаков, тоже едущих в Перу. Но с самого начала произошло разделение казаков на две самостоятельные части. Приехавшие из Югославии были одеты в кубанскую казачью форму. А те, кто из Франции приехал, в штатском платье. И вот тогда, может быть, желание одеться в русскую военную форму заставило меня записаться в колонию, не будучи вообще кубанским казаком.
А мне было тогда неполных девятнадцать лет.
В Перу казаки попали в разные районы страны. Наша группа – в Аякучо, другая в Куско. Но правительство страны не выполнило обязательств перед колонистами. Пришлось обращаться в Лигу Наций за защитой. И французская группа переехала в республику Парагвай. Югославская же, потерявшая от малярии четырнадцать человек – мужчин, женщин, детей, – была возвращена обратно в Югославию.