Тем не менее Амундсен для своей базы выбрал Китовый залив. Это не было безрассудством.

Я специально изучил форму Барьера [пишет он] и пришел к выводу, что место, которое сейчас известно как Китовый залив, не что иное, как тот самый берег, который наблюдал сэр Джеймс Кларк Росс, правда, надо признать, несколько изменившийся, но все тот же. За 70 лет его форма… осталась прежней. Я решил, что это не случайно. То, что… остановило гигантский ледяной поток именно в этом месте и сформировало постоянный залив у передней оконечности льда, плавно двигавшегося до этого момента, не каприз природы, а… твердая земля.

Амундсен был прав, но указал неверную причину. Китовый залив является постоянным формированием, хотя, как мы сегодня знаем, совсем не потому, что он имеет твердое основание. На самом деле, как и весь Барьер, он находится на плаву, оставаясь при этом под защитой острова Рузвельта, на мелководье, которое замедляет движение льда и вызывает в нем возмущения – эффекты, похожие на водовороты.

В любом случае Амундсен разгадал его загадку. Сэр Джеймс Кларк Росс, Борчгревинк, Скотт, Шеклтон – все замечали постоянство формы ледника. На рисунке, сделанном Россом во время путешествия в таинственный залив в 1841 году, на заднем плане заметен большой купол. Это первое свидетельство об острове Рузвельта, замеченном с воздуха лишь через столетие после создания рисунка. Для Амундсена, не знавшего о его существовании, природа купола тем не менее была ясна. Такую форму принимает ледник, огибающий сверху твердое препятствие.

Амундсен стал первым исследователем, пришедшим к такому очевидному заключению, поскольку первым обратился к первоисточникам, первым взглянул на ледник опытным взглядом человека, знающего лед во всех его проявлениях, и первым изучил историю. Амундсен, как и Нансен, принадлежал к редкому типу интеллектуальных полярных исследователей, способных анализировать свидетельства и делать логические выводы. А еще он обладал чутьем, талантом, проницательностью, и, возможно, в чем-то даже был гениален.