Одни сани были более сложной конструкции, в них вообще отсутствовали железо и сталь. Они предназначались для транспортировки главного походного компаса.

После саней Бьяаланду пришлось приводить в порядок лыжи, подгонять крепления, не говоря уже о мелких заданиях вроде изготовления ящиков для перевозки примусов в санях. Ронн, отвечавший за паруса, шил новые палатки и шорничал – это требовалось группе, которая должна была высадиться на берег. Кроме того, он заново перевязывал сани, сделав в общей сложности примерно пятьсот или шестьсот швов. Эти двое, Ронн и Бьяаланд, работали с шести утра до шести вечера по шесть дней в неделю и потому были освобождены от вахт. На корабле с такой численностью команды это означало повышенную нагрузку на остальных. Но, как заметил Амундсен, «если мы хотим победить, нельзя потерять даже пуговицу от брюк».

Матрос по имени Людвиг Хансен, которого взяли на борт за наличие навыков жестянщика, через две недели после выхода «Фрама» из Фуншала приступил к изготовлению керосиновых баков для санного путешествия.

Во время экспедиции по Северо-Западному проходу Амундсен заметил, что керосин имеет свойство «утекать». Банки, оставленные на промежуточных складах, неизбежно становились пустыми через несколько недель, что было как-то связано со свойствами нефтепродуктов в условиях низких температур. Тогда это просто раздражало, но в стерильном вакууме юга могло стать вопросом жизни и смерти. Упреждая опасность, Амундсен решил изготовить баки из нержавеющей листовой стали. Для сохранения абсолютной герметичности все швы были тщательно пропаяны, а содержимое запечатали запаиванием горлышка. Всего Хансен сделал десять баков по пятнадцать литров (четыре галлона) каждый.

Амундсен не мог поручить эту работу ни одному коммерческому предприятию. Он доверял только собственному производству и тому человеку, который четко понимал, что от его навыков и ответственности зависят жизни его товарищей. Уверенность в том, что каждому – даже самому незначительному предмету снаряжения – можно абсолютно доверять, является наиболее существенной частью психологической брони во враждебной среде. Сомнение – плохой спутник в путешествии.

На верхней палубе второй инженер и опытный кузнец Джекоб Нодтведт (который был ветераном предыдущей экспедиции «Фрама») оборудовали кузницу и в свободные от вахт часы смастерили уйму приспособлений, вроде хомутов для собачьей упряжи собственной конструкции.

У такой нехарактерной суеты были свои причины. Первоначальный план полярного дрейфа предусматривал изготовление основной части санного оборудования на борту – во время долгих зимовок во льдах. Когда планы изменились, Амундсен побоялся выдать себя. И теперь вместо комфортной неподвижности в паковых льдах его мастерам приходилось работать на корабле-, который непрерывно кренился и раскачивался на океанских волнах. Зато с самого начала на борту возникла атмосфера целеустремленности и собранности.