Хелмер Ханссен устроил шутливую погоню. Вистинг соорудил на своих санях парус, и его собаки галопом неслись за Ханссеном, лая и подвывая от удовольствия.

29 декабря Амундсен еще раз поднял норму выдачи пеммикана до 450 граммов. Это означало, что теперь норвежцы получали примерно необходимое им количество пищи. Наконец удовлетворены были все, даже Бьяаланд, который накануне открыто попросил добавки – и получил ее. Как лидер гонки, он считал, что имеет на это право.

«Дорогой дневник, – писал Бьяаланд в канун нового, 1912 года, – пишу на полный желудок. Ну разве не приятен и не легок такой первый день нового года? Да это лучший из всех дней!»

Между тем как раз в тот момент две экспедиции максимально сблизились, оказавшись всего лишь в сотне миль друг от друга. Скотт только что поднялся по леднику Бирдмора, все еще двигаясь в сторону полюса. Амундсен приближался к кульминационной точке обратного путешествия: спуску с плато на лежащий под ним Барьер.

Единственным известным ему маршрутом Амундсен возвращался по своим следам на ледник Акселя Хейберга. Он должен был исключительно с помощью собственных наблюдений найти дорогу через хаос ледяных осыпей и прибрежную горную гряду. Но из-за метелей и туманов, сопровождавших их при восхождении, сейчас он видел этот пейзаж со стороны юга впервые.

Узнать горы, глядя на них с незнакомой точки и в меняющемся свете, невероятно трудно, особенно с учетом местных погодных условий и однообразия рельефа в этом районе. Когда Амундсен 27 декабря дошел до гор, ему показалось, будто он открыл что-то новое, хотя на самом деле видел те же горы, что и на пути к полюсу[105]. Ему понадобилось несколько дней, чтобы понять свою ошибку. Солнце и кристально-чистый воздух создавали оптические иллюзии, не позволяя правильно оценить расстояние и перспективу, а близорукость Амундсена (которую он по-прежнему тщательно скрывал) только усугубляла ситуацию.

Его ошибка усиливалась комбинацией обстоятельств. Чтобы найти дорогу назад, он полагался на единственный ориентир – одну из гор недалеко от ледника Норвегии, известную сегодня как гора Бьяаланда. Она была увенчана характерным снежным куполом, который напоминал корону, усыпанную кристаллами и надетую прямо на вершину. Казалось, что ее просто невозможно не заметить, по крайней мере с севера, при движении вверх. Но теперь, с юга, на обратном пути ее скрывали от глаз путешественников контуры рельефа. Более того, Амундсен, уйдя с полюса, прекратил делать астрономические наблюдения, а после отметки 88° южной широты потерял и линию своих пирамид. В довершение всего, торопясь назад, он перепутал некоторые жизненно важные ориентиры, и теперь опирался на неверные точки отсчета.