Наконец, в четверг 7 марта «Фрам» достиг Хобарта и встал на якорь в акватории порта. У воды собралась небольшая кучка зевак. На берег сошел один Амундсен и снял номер в «Хадлиз Ориент Отеле». «Отнеслись как к бродяге, – отметил он в дневнике, – из-за кепки и синего свитера дали неприлично маленькую комнату».
Так закончилось последнее классическое путешествие эпохи Великих географических открытий.
Глава 33 Окончательное поражение
Глава 33
Окончательное поражение
Тем временем далеко позади, на Барьере, в районе 82° южной широты, Скотт продолжал бороться за жизнь. На следующем складе, до которого дошли 1 марта, снова обнаружилась катастрофическая нехватка топлива. Вместо ожидаемого одного галлона Скотт нашел там от силы четверть этого объема.
«Утечка» керосина на сильном холоде хорошо известна полярным исследователям. Амундсен, столкнувшись с этим явлением в экспедиции к Северо-Западному проходу, предпринял огромные усилия, чтобы не допустить его в Антарктике, на юге. Скотт тоже наблюдал утечку керосина на «Дискавери», но пренебрег поиском ее причин. Он использовал канистры с откручивающимися крышками, которые были уплотнены кожаными шайбами. В полярной литературе приводится довольно много свидетельств того, насколько они неэффективны. Амундсен понял это. Пятьдесят лет спустя одну из его герметично запечатанных канистр обнаружили у скалы Бетти на 85° южной широты, и содержимое осталось целым[111]. А у Скотта всего через три месяца после закладки промежуточных складов жизненно важное топливо практически полностью исчезло.
В любом случае Скотт и в этом вопросе не предусмотрел запаса прочности. Амундсен расположил свои склады на Барьере гораздо ближе друг к другу. Двигаясь между ними в два раза быстрее Скотта, он имел в три раза больше топлива. Скотт расплачивался за свою глупость; к сожалению, его спутникам тоже приходилось за это платить.
Люди страдали от недоедания и очень мерзли из-за неподходящей одежды. Голодали они потому, что их склады были слишком малы, слишком редки и находились слишком далеко друг от друга. Скотт исходил из возможностей транспортировки грузов на животных, хотя прекрасно знал, что на обратном пути они будут идти пешком. Его душевное смятение от запоздалого понимания правильных решений проявляется в полной мере, когда он пишет, что находится в «двух переходах на пони [sic] и четырех милях от склада», хотя тогда он уже мог использовать только свои ноги. Слишком поздно он осознал, что «мы не можем проходить такие расстояния без пони».