Мне привиделось, что я лежу в своей каюте. Ко мне входит на цыпочках Петр Арианович. Хочу встать, но он садится на краешек койки, большой теплой ладонью ласково проводит по моему лицу.

“Как ты устал, Леша! — говорит он. — И постарел… Глаза по-прежнему твои, а морщинки у рта чужие. Жаль будить тебя, но… вставай! Надо вставать, Леша! Эхолот показывает семь метров!”

Он тряхнул меня за плечо. Я открыл глаза и увидел, что не Петр Арианович, а Андрей стоит передо мной.

— Вставай! — настойчиво повторил Андрей. — Эхолот показывает семь метров под килем!..

Корабль стоял на месте. Два неподвижных пучка света уперлись в серую стену впереди. Что там? Острова или мелководье?..

— Ну и туман! — хрипло сказали внизу, с палубы. — Хоть режь его ножом! Не берут прожекторы.

— Солнца надо ждать, — ответил кто-то рядом и нетерпеливо вздохнул…

Прошло полчаса, и взволнованные возгласы возвестили, что туман расходится. Поднявшийся ветер трепал, рвал на части, рассеивал тяжелые серые складки.

Мы были уверены, что земля совсем близко, и все же она открылась внезапно, будто всплыла из воды.

В объективе бинокля, освещенные лучами солнца, падавшими сквозь облака, как светлый дождь, чернели пологие склоны с темно-бурыми пятнами мха.

— В тринадцать часов ноль шесть минут прямо по курсу открылись острова, — пробормотал Сабиров, будто заучивая наизусть, и метнулся мимо меня в рубку, чтобы занести эту фразу в вахтенный журнал.

Я уцепился за поручни обеими руками. Волнение не давало дышать, смотреть. Я зажмурился. Потом открыл глаза.

Во всем величии развернулась передо мной панорама.

Ослепительный архипелаг лежал прямо по курсу: большой остров совсем рядом, рукой подать, за ним еще два или три острова. Лед искрился в лучах неяркого полярного солнца.

Мираж?

Нет, это была Земля Ветлугина! Она существовала, а мы стояли перед ней…

Глава одиннадцатая ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ…

Глава одиннадцатая

ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ…

Но я думал, что наша земля выглядит иначе.