Матерщину во все времена со дня её возникновения запрещали церковь, власти. Но она не исчезла, а осталась как определенный пласт субкультуры. Мало того, изощренно ругались сами власти. В екатерининское время князь Потемкин послал однажды одного адъютанта взять из казенного места 100000 рублей. Чиновники не осмелились отпустить эту сумму без письменного подтверждения. И тогда знатный князь на другой стороне казенного бланка своеручно написал: «дать, е… м…»

Частенько прибегал к «красному словцу» и «птенец» Петра I, светлейший князь Александр Данилович Меншиков. Перед представителями польского сейма князь держал речь и для убеждения в своей правоте прибегал к выражениям отнюдь не дипломатического характера. «…Он их Сибирью стращал и при том им сказывал: по их нравам не давлеет им б… сына в свое братство принимать, а ныне-де оне б… сына над собою в герцоги выбрали». Тон обращения Меншикова к депутатам порицал даже его доверенный человек, секретарь Вит, остроумно заметивший: «Когда мы хотим птиц ловить, то не надобно в них дубинками бросать».

История говорит, что не отказывались от матерных слов в своих произведениях Пушкин и Лермонтов, Некрасов и Барков, Маяковский и Есенин. Да практически у каждого нобелевского лауреата в области литературы в произведениях проскальзывали бранные словечки. И тем не менее мы не перестали их читать и восхищаться.

Чего греха таить, матерится на Руси и стар и млад. Потому как «что ни говори, как ни уходи от вопроса, а мат — многовековое явление национальной культуры, айсберг, у которого мы видим лишь маленькую часть, совершенно не замечая огромный исторический массив и соответствующие ему архетипы, сидящие в нашем насквозь языческом сознании». Это не я сказал. Это тезис одного из ученых языковедов.

Да и природа устроена так, что новое никогда не побеждает старое. Оно всего лишь сливается с ним. Так, наше православие — сплав пришлого христианства с русским язычеством. А мат, хотя и потерял сакральное значение, но не исчез, а просто стал официально табуизированной частью языка.

И вообще: путем запретительства на Руси никогда проблема не решалась. В народе говорили так «что сладостно, то и бессовестно». И этот самый нецензурный фольклор русский въедался в душу с молоком матери. А после этого очень трудно от него избавиться.

КЪЕБЕНЕМАТЕРЦЫ

КЪЕБЕНЕМАТЕРЦЫ

Мы с ним познакомились в купе поезда Москва — Санкт-Петербург.

— Так, Москву увидел, теперь посмотрю Питер, и домой — к ебени матери. — как бы между прочим сказал он.

Женщина, наша попутчица, с осуждением посмотрела на мужика. Он уловил её взгляд и добавил: