За ними последовали другие рассказы, сделанные людьми, которые познакомились со Святой землей только через несколько лет после первого похода и, вдохновляясь непосредственно текстом того или другого из этих четырех авторов, искали другие источники, расспрашивали клириков, вернувшихся домой, коллекционировали письма и собрали этот урожай, несколько дистанцировавшись во времени от событий. Однако ни один не использовал выражение «крестовый поход», которое сегодняшним историкам кажется столь естественным. Рауль Канский, клирик, который был приближенным герцога Роберта II Нормандского, в потом сопровождал сицилийских норманнов, говорил просто о «походе»: «Gesta Tancredi in expeditione llierosolymitana» [Деяния Танкреда в Иерусалимском походе (лат.)]. Лишь намного позже, не ранее XIX в., для самых доступных изданий стали, чтобы привлечь внимание читателя, выбирать другие заголовки, вроде «Так хочет Бог!» или попросту «Рассказ о Первом крестовом походе».

Каффаро, юрист и вполне образованный человек, который трижды побывал консулом в своем городе Генуе, а также служил послом при папе и при Фридрихе Барбароссе, в 1100 г. сел на один из флотов, возивших помощь франкам в Иерусалим, и, вернувшись, собрал всевозможные свидетельства, прежде чем написать историю этого предприятия. Он озаглавил ее просто-напросто «Liber de liberatione civitatum orientis» [Книга об освобождении городов Востока (лат.)]. Позже, чтобы рассказать о подвигах, благодаря которым христианам были возвращены Минорка, Альмерия и Тортоса, он написал «De Captione Almerie е Tortuose» [Об обретении Альмерии и Тортосы (лат.)]. Из-под его пера ни разу не вышло выражение «крестовый поход», слово же «крестоносец» на этих сотнях и сотнях страниц встречается один-единственный раз. Все авторы, сколь бы разными они ни были, писали «паломничество», «переправа через море», «войско» и «ополчение», людей же называли паломниками, франками и латинянами.