— Где Змей? Я хочу поговорить с ним; дайте мне его руку, вот так! Теперь я чувствую ее. Делавар, ты должен любить и почитать эту женщину. Я знаю, как нежно она любит тебя, и ты должен так же нежно любить ее. Не грози ей, как некоторые ваши мужчины грозят своим женам; будь для нее хорошим мужем. А теперь подведите Зверобоя поближе ко мне, дайте мне его руку.

Требование это было исполнено, и охотник встал у ложа больной, подчиняясь всем ее желаниям с покорностью ребенка.

— Я чувствую, Зверобой, — продолжала она, — хотя не могу сказать почему, что вы и я расстаемся не навсегда. Это странное чувство. Я никогда не испытывала его прежде… Быть может, вы тоже хотите, чтобы вас похоронили в озере? Если так, то я понимаю, откуда у меня это чувство.

— Это вряд ли возможно, девушка, это вряд ли возможно. Моя могила, по всем вероятиям, будет выкопана где-нибудь в лесу, но я надеюсь, что мой дух будет обитать недалеко от вашего.

— Должно быть, так. Я слишком слаба умом, чтобы понимать такие вещи, но я чувствую, что вы и я когда-нибудь встретимся… Сестра, где ты? Теперь я ничего не вижу, кроме мрака. Должно быть, уже ночь наступила…

— Я здесь, рядом с тобой, вот мои руки обнимают тебя, — всхлипывала Джудит. — Говори, дорогая… быть может, ты хочешь что-нибудь сказать или просишь что-нибудь сделать в эту страшную минуту?

В это время зрение окончательно изменило Хетти. Тем не менее смерть приближалась к ней не в сопровождении своих обычных ужасов, а как бы охваченная нежной жалостью. Девушка была бледна, как труп, но дышала легко и ровно; ее голос, понизившийся почти до шепота, оставался, однако, по-прежнему ясным и отчетливым. Когда сестра задала этот вопрос, румянец разлился по щекам Хетти, впрочем, такой слабый, что его почти невозможно было заметить. Никто, кроме Джудит, не уловил этого выражения женского чувства, не побежденного даже смертью. Джудит сразу поняла, в чем тут дело.

— Непоседа здесь, дорогая Хетти, — прошептала она, низко склонив свое лицо к умирающей, чтобы слова эти не долетели до посторонних ушей. — Хочешь, я позову его попрощаться с тобой?

Нежное пожатие руки было утвердительным ответом, и тогда Непоседу подвели к ложу умирающей. Вероятно, этот красивый, но грубый обитатель лесов никогда не бывал в таком неловком положении, хотя склонность, которую питала к нему Хетти, была слишком чиста и ненавязчива, чтобы в уме его могли зародиться хотя бы малейшие подозрения на этот счет. Он позволил Джудит вложить свою огромную жесткую руку в руки Хетти и стоял, ожидая дальнейшего, в стесненном молчании.