— Что за мерзость! — закричал граф. — Вы позорите ваши медали!

И, полный благородного негодования, он прошел мимо, не взяв его просьбы. Старик тихо поднялся, его стеклянный взгляд выражал ужас и помешательство, нижняя губа дрожала, он что-то лепетал.

Как эти люди бесчеловечны, когда на них находит каприз быть человечными!

Дубельт подошел к старику, взял просьбу и сказал:

— Зачем это вы, в самом деле? Ну, давайте вашу просьбу, я пересмотрю.

Бенкендорф уехал к государю»

(«Былое и думы»).

Дубельт хорошо и верно служит своему государю, убежденный, что «в России все, от царя до мужика, на своем месте, следовательно, все в порядке»; ему только не нравятся заграничные поездки царя и шефа, и, прощаясь, Дубельт на всякий случай кладет в коляску Бенкендорфа пару заряженных пистолетов.

Судя по дневнику, у генерала из сильнейших мира того вызывал неприязнь только великий князь Михаил Павлович. Дубельту не нравится, как тот муштрует молодых военных (среди них — младший Дубельт), но в 1849 году Михаила Павловича не стало. Впрочем, как-то очень быстро уходят в могилу и многие из старых подопечных — Пушкин, Лермонтов, Кольцов, Белинский, Гоголь… Один современник считал главными координатами, определяющими географическое положение Петербургского университета, «в двух верстах от графа Орлова и генерала Дубельта и в одной от Петропавловской крепости»; другой помнил, как некий профессор вставал при имени Дубельта: «А вдруг донесут, что я был непочтителен к такому лицу».

Вся Европа 1848–1849 годов охвачена мятежами, вся — кроме Англии и России. В России — тишина, и если петербургская нервная суета еще может вывести из равновесия, то

К своему 30-летию старший сын Николай Дубельт получает от матери подарок — деревню Власово. Дубельт-отец несколько уязвлен: почему только «от матери»?