Стало чуть легче, и она решала поехать в дом – воскресенье, на работу ехать не надо. А сидеть и ждать Галочкиного звонка невыносимо.

Да и нужно глянуть – как там и украсить его к Новому году, достать игрушки, гирлянды, фонарики. Украсить, да. Хотя есть сомнения, что праздник они встретят там, и большие сомнения, надо сказать. Но верить надо в хорошее. Потому что плохое подъедет – без нас, без нашего ведома.

Участок был расчищен – спасибо Ивану, охраннику и смотрителю. Кстати, не забыть отнести ему денег – за верную службу. Господи, снова деньги… Только теперь откуда их брать?

Леля вздохнула и открыла дверь в дом. Было немного прохладно: зимой дом подтапливали, а не топили – приезжали они туда редко. Прибавила отопления и вышла на улицу срезать у елки несколько веток – их и украсить. Пусть не целая елка, но все равно празднично и нарядно. И будет пахнуть хвоей и праздником. Потом принялась за работу – вытащила коробку с елочными игрушками, села на пол и стала их разбирать.

Вытащила того самого смешливого Санту, лукавца из Рима, и заревела белугой. Сидела на полу и ревела – вспоминала тот год, ту поездку, тот праздник… И те ощущения – покоя и полного, безграничного счастья.

Вот тогда-то, именно в ту минуту, раздался звонок. Схватила трубку, в уверенности, что это Галочка. Но это была не Галочка, дочь. Катька ревела и кричала – ревела и кричала так, что невозможно было разобрать слов.

– Что-что? Не поняла, Кать! – пыталась вклиниться в эту истерику Леля. – Повтори, ради бога! Да что случилось-то? Что? Ты что говоришь? Господи, при чем тут «не хочу жить и все надоело»?

Наконец услышала – дурочку ее любимую бросил Гвендаль, ее французский бойфренд. Сказал, что разлюбил, – как все просто! У них, молодых, все просто пока! Тот «просто разлюбил», а этой «просто не нужна эта жизнь»! «А зачем, мам?»

Еле остановила, еле перебила и принялась утешать, уговаривать и успокаивать:

– Дурочка моя маленькая! Девочка моя дорогая! Любимая моя самая! Самая лучшая, самая красивая, самая умная! Да наплевать на этого идиота! Он разлюбил! Ха-ха! Да пошел бы он к черту! Тоже мне – герой! Тоже мне – красавец! Хилый и дохлый твой Гвендаль! Гвендаль – Пендаль, ты поняла? И вообще – на бабу похож! Жидкий какой-то и женственный! Тощий, вертлявый, волосики редкие! Не редкие? Да и хрен с ним! Пусть и густые – все равно хрен! Значит, просто немытые! Мытые? Хорошо, пусть будут мытые! И носатый, кстати! Очень носатый твой Пендаль! Все французы носатые? Тем хуже для них! И морда вечно недовольная! Что, тоже у всех французов? Ага, не у всех! Значит, тебе достался такой непромытый и такой недовольный! Хорошо, хорошо! Тогда – недовольный! Пусть будет промытый, о’кей! И все равно какой-то женоподобный! Бабообразный твой Пендаль, вот! Ничего мужского, честное слово! Как – что такое я говорю? Я тоже женщина, Кать! Нет, ты не ори! Ты мне просто поверь!