А я ревела часа три или больше. Никак не могла успокоиться.

Через две недели после свадьбы я объявила мужу, что беременна.

Он очень обрадовался и сказал, что теперь есть все шансы просить трехкомнатную!

Я посмотрела на него и ничего не ответила. Да и как я могла его осуждать? Я, предательница и лгунья?

Мать все подстроила – с моими сроками и родами. Ее по-друга работала заведующей отделением в роддоме на окраине города.

Подруга хмыкнула: «Вы не первые и не последние! Таких «честных» у нас полроддома!»

Словом, все срежиссировали. Просто как по нотам!

Ну и я роль свою сыграла неплохо.

Тринадцатого марта я родила тебя. Мою дочь. Ты родилась мелкой – наверное, сказалась моя тревожная беременность.

Два шестьсот, сорок шесть сантиметров. Вполне сошла за недоношенную – спасибо тебе!

Муж ничего не заподозрил, и мы стали жить.

Квартиру и вправду дали трехкомнатную. Сочли его перспективным работником. Он лихо двигался по служебной лестнице. Лихо!

Вскоре его перевели в горком. Дали черную «Волгу». Служебную дачу. Еженедельные продуктовые заказы. Причем такие, что хватило бы на три многодетных семьи.

Были и спецсекции, где мы одевались. Мы – жены партийных работников. Слуг народа. А народ тогда томился в очередях за куском колбасы.

Мне было немного неловко, но… Я ни от чего не отказывалась.

Мы с тобой ни в чем не нуждались, ни в чем. Немецкая коляска, чешская шубка, югославская обувь… Ты была одета как куколка! Ведомственный детсад – с черной икрой, фруктами не по сезону. Елки в Кремле, путевки в лучшие санатории Крыма…

Ну а про все остальное… Я тебе не скажу. Потому что стыдно. Стыдно матери говорить такое дочери.

Хотя нет, скажу! Смелости наберусь и скажу. Как мутило от его запаха, от прикосновения. Как я с удовольствием подмечала его огрехи, и мне становилось от этого легче. Как ненавидела. Все расскажу. Если смогу. А я смогу, обещаю тебе!

Чтобы была тебе наука, девочка! Любимыми не бросаются и любимых не предают!

Ох, какая же это правда! Нина Фролова была права.