Кредитный контроль тем не менее указывает на новую фазу в развитии политической структуры общества. При условиях либеральной демократии контроль за механизмом кредита давал банкам господство над политическим аппаратом, в то время как независимость центральных банков не раз использовалась сильными финансовыми и индустриальными кругами, чтобы сломать шею любому правительству, которое угрожало их привилегиям. История Франции, Великобритании, и особенно Германии в 1923 и 1924 гг. предоставляет большое количество примеров.

Этого частный денежный капитал больше не может делать. Банки, страховые учреждения, и сберегательные банки не могут вкладывать капитал туда, куда им нравится. Они больше не могут организовывать забастовки инвесторов. Центральный банк больше не может саботировать финансовую машину или парализовать политическую систему. В этой области у государства имеется действительно абсолютное превосходство. Но это превосходство не означает, что поток инвестиций планируется. Действительно, нельзя утверждать, что планирование инвестиций существует в Германии. Слишком большой сектор, основанный на самофинансировании, абсолютно свободен от регламентации. Но суверенитет государства над кредитной системой не означает, что такой контроль осуществляется ради всеобщих интересов. И это не означает, что банки сопротивляются кредитному контролю. Для банкира нет никакой необходимости бастовать против правительства, так как краткосрочные интересы банков и правительства стали почти идентичными. Режим исполняет их ожидания.

Верховенство политики в системе кредита, несмотря на уменьшившееся значение этой системы кредита для индустриального капитализма, делает снова жизненно важным подчинение политического аппарата нуждам капитала. Чем сильнее государственные полки, тем сильнее необходимость устранить «случайности», присущие любой демократии, то есть сделать политическую систему безопасной и для банковского капитала также. Важно, что некоторые из наиболее влиятельных фигур в национал-социалистической иерархии являются выдающимися банкирами. Доктор Э. Г. фон Штаусс из Deutsche Bank — вице-президент рейхстага; О. Г. Фишер, первоначально Reichskreditgesellschaft, теперь партнер во влиятельном частном банке, который извлек большую выгоду из отчуждения еврейской собственности в пользу арийцев, является лидером национальной банковской группы; Фридрих Райнхарт, из Commerzbank, является президентом Берлинской фондовой биржи, руководителем экономической палаты Берлина-Бранденбурга, членом центрального комитета Reichsbank и консультативного комитета железных дорог; Курт фон Шредер из Кельна, известный посредник между Гитлером, Папеном и Гинденбургом в январе 1933 г., заседает почти в каждом важном наблюдательном совете. Мы можем также опять упомянуть Курта Вайгельта, члена правления Deutsche Bank, члена министерства по делам колоний национал-социалистической партии и завершить сотрудником этого архиимпериалиста Вернером Дейтцом. Они — представители могущественных банковских кругов и в то же самое время откровенные приверженцы национал-социализма.