– Он не ответит, если в плохом настроении, Сэй, – сказал ей Тим.

Но мальчик добился лишь того, что Сэйди сильнее надавила на кнопку и закричала чуть громче:

– Габриэль! Габриэль! Габриэль! Габ… – девочка внезапно замолчала и посмотрела на Тима и Эйприл. – А что, если он меня не игнорирует? Что, если он ушёл?

Тим посмотрел на Эйприл, затем снова на Сэйди.

– Что значит «ушёл»?

– Что, если его нет в комнате, потому что он… понимаете… снаружи. – Сэйди резко повернула голову к окну. – Что, если он… стражничает? Что, если он стал Стражем? – попыталась объяснить она, но все варианты звучали как-то странно, поэтому девочка в конце концов просто выпалила: – Что, если он делает «это»?

– Я так не думаю, Сэй, – сказал Тим.

– Почему нет? – возразила Сэйди. – То есть… да. Конечно. Я тоже считала Стража городской легендой, но теперь-то мы знаем, что он настоящий! Сами подумайте. Страж всё время был реален! И он всегда был Винтерборном. А Габриэль – единственный оставшийся Винтерборн, – сказала Сэйди так, словно два плюс два естественным образом равнялось мстителю в маске. – К тому же Габриэль всегда был похож на супергероя со своими клинками и всем остальным. Почему он не мог выскользнуть ночью на улицы, чтобы вершить правосудие?

Для Сэйди этот вопрос казался совершенно логичным, и Эйприл серьёзно задумалась над ответом. «Потому что ему плевать на наследие Винтерборнов? Потому что он ещё не до конца восстановил силы после того, как несколько раз чуть не умер из-за меня? Потому что его тело не может быть в порядке, когда сердце разбито?»

Но вместо этого Эйприл сказала:

– Потому что он бы нас предупредил, верно?

Она посмотрела на Тима, который словно прочёл её мысли, потому что мальчик пожал плечами и пробормотал:

– Точно.

И Сэйди ему поверила. Просто потому что была Сэйди.

– Ага. В этом есть смысл, – она сосредоточенно кивнула. – К тому же я почти закончила прототип его костюма. Габриэль не стал бы уходить без него. Кстати говоря, его обязательно делать чёрным? Я знаю, что Страж всегда так одевался, но, должна заметить, к его глазам очень бы подошёл серебряный.

Эйприл понимала, что подруга говорит серьёзно, потому что Сэйди никогда и ни за что не стала бы шутить о прототипах – но не знала, что ей ответить. К счастью, говорить ничего не пришлось, потому что в этот момент дверь кухни распахнулась настежь, и кто-то завопил:

– Помогите!

Этот кто-то звучал как Вайолет. И выглядел как Вайолет. Или, по крайней мере, её часть. Тонкие ручки торчали из клетчатого сарафана, махая и отчаянно пытаясь или натянуть его полностью, или снять. Вайолет застряла в неловком промежуточном положении и теперь была в ловушке, ничего не видя и вскрикивая всё отчаяннее: