Затем он, правда, о своих обещаниях забыл напрочь, уволил за последующие 5 лет 8 тыс. работников, продал практически все активы «Boussac» и заработал на всем этом около 500 млн долларов, став таким образом одним из богатейших французов.

Профсоюзы алкали крови Арно, но сделать ничего не могли. Правительство тоже нельзя было назвать удовлетворенным таким поворотом событий, но крутых мер к Арно оно принимать не стало, ограничилось тем, что заставило предпринимателя вернуть около 60 млн долларов, которые инвестировало в «Boussac».

Единственным из активов «Boussac», который Арно не решился продать, была фирма «Christian Dior». Не продал он ее потому, что быстро подпал под очарование мира моды и загорелся идеей создать компанию, которая бы стала мировым лидером по производству и поставке предметов роскоши.

Одного «Christian Dior» для такой идеи было мало, создание новых брэндов и их раскрутка требовали больших трат времени, денег и не давали абсолютно никаких гарантий на успех, и Арно с 1988 года начал планомерно скупать акции молодой компании «Moet Hennessy Louis Vuitton» (LVMH).

Объединение этих предприятий было продиктовано страхом враждебного захвата, столь популярного в западных странах, что не добавляло фирме стабильности и централизованности в управлении. По словам одного из основателей LVMH, фирма была похожа на «скороспелый брак, в котором обе стороны недовольны друг другом».

Очень скоро семейства Моэ и Хеннесси, осознав, что даже после слияния дело остается привлекательной мишенью для захватчиков, предложили долю в 20 % руководству компании «Guinness», с которым уже давно поддерживали деловые связи.

Вюиттоны были очень обеспокоены этой сделкой, поскольку боялись появления нового сильного конкурента, а следовательно, тоже начали искать инвестора, который стоял бы на их стороне в случае внутренних разногласий. Анри Ракамье, 75-летний сталелитейный магнат из клана Вюиттонов, предложил на эту роль Бернара Арно. Семейный совет одобрил кандидата, и Арно с Ракамье ударили по рукам.

Однако в этот же вечер Арно присутствовал на ужине в доме Антуана Бернхейма, своего давнего делового партнера. Там он, надо полагать не случайно, встретился с руководителем партии Моэ-Хеннесси, тоже усмотревшего в Арно опасного конкурента и ценного союзника.

С ним Арно тоже ударил по рукам (само собой, не поставив в известность о новой сделке Ракамье) и начал скупать акции LVMH, пользуясь поддержкой «Guinness». Собрав 37 % акций, он решил, что этого вполне хватает, чтобы наконец рискнуть и поставить свои условия.