(№ 37)
1 Несмотря на объявление, продать Ульянку удалось лишь в начале следующего столетия, и сделал это уже сын умершего в 1789 году П. И. Панина, Никита Петрович, покупателем же стал граф Н. П. Шереметев (как видно из объявления, Шереметевы прежде уже владели частью Ульянки), в роду которого она оставалась до 1918 года. Его внук, С.Д. Шереметев, вспоминая о своем детстве, писал: «Лето 1845 г. мы провели на Петергофской дороге, на даче Ульянке. Так как перед окнами росли старые березы (еще панинских времен), то в комнатах почти не было солнца, и сырость так была велика, что стены были мокры. Моя мать не любила Ульянки, находила это место скучным и нездоровым; зато отец предпочитал Ульянку своим подмосковным, хотя впоследствии полюбил и Останкино. Оно было понятно, потому что здесь он провел все свое детство и первую молодость <…> Дом, в котором мы жили в 1845 году, был еще времен графа Н. И. Панина; позднее он был перестроен архитектором Корсини, с сохранением, по возможности, прежнего распределения комнат и даже фасада. Насколько было возможно, моя мать старалась украсить Ульянку: развела порядочный фруктовый сад с небольшим садиком для меня; она поддерживала оранжереи, которые находились между шоссе и взморьем, и славились персиками и ананасами. В саду разбиты были новые дорожки, и между ними одна совершенно прямая, с версту, которая вела к домику, построенному в лесу еще дедом моим, Николаем Петровичем».
1 Несмотря на объявление, продать Ульянку удалось лишь в начале следующего столетия, и сделал это уже сын умершего в 1789 году П. И. Панина, Никита Петрович, покупателем же стал граф Н. П. Шереметев (как видно из объявления, Шереметевы прежде уже владели частью Ульянки), в роду которого она оставалась до 1918 года. Его внук, С.Д. Шереметев, вспоминая о своем детстве, писал: «Лето 1845 г. мы провели на Петергофской дороге, на даче Ульянке. Так как перед окнами росли старые березы (еще панинских времен), то в комнатах почти не было солнца, и сырость так была велика, что стены были мокры. Моя мать не любила Ульянки, находила это место скучным и нездоровым; зато отец предпочитал Ульянку своим подмосковным, хотя впоследствии полюбил и Останкино. Оно было понятно, потому что здесь он провел все свое детство и первую молодость <…> Дом, в котором мы жили в 1845 году, был еще времен графа Н. И. Панина; позднее он был перестроен архитектором Корсини, с сохранением, по возможности, прежнего распределения комнат и даже фасада. Насколько было возможно, моя мать старалась украсить Ульянку: развела порядочный фруктовый сад с небольшим садиком для меня; она поддерживала оранжереи, которые находились между шоссе и взморьем, и славились персиками и ананасами. В саду разбиты были новые дорожки, и между ними одна совершенно прямая, с версту, которая вела к домику, построенному в лесу еще дедом моим, Николаем Петровичем».