Рис. 105. Панель триптиха со сценой из истории Иисуса Навина (X в.). Резьба по слоновой кости.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Судьба византийской пехоты начиная со второй половины VII в. и до прихода к власти Македонской династии полностью отражает перемены в общей стратегической и военно-политической ситуации, сложившейся на границах Империи в период первых арабских вторжений, а отчасти и новые черты социальных отношений в провинциях, которые были спровоцированы этими переменами. Результатом стали упадок дисциплины и низкая боеспособность линейной пехоты, а также возросшая потребность в иррегулярной пехоте, необходимой для засад, гарнизонов и сторожевых постов, но не способной действовать в боевом порядке. То, что это было именно так, можно увидеть на примере тех усилий, которые прилагали полководцы середины X в. для возрождения традиционной линейной пехоты.
Рис. 106. Воин.
Изображение на мозаике церкви Неа Мови на Хиосе (XI в.).
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Рис. 107. Византийский воин XII в. в ламеллярном доспехе.
Воспроизведено по:
Василий I (867–886 гг.) считается тем самым императором, который предпринял ряд реформ, направленных на повышение боеспособности армии, в результате которых была значительно улучшена тактическая подготовка войск. Вероятно, именно в его правление было уделено внимание и реорганизации пехоты (Th. cont., V, 36).
Рядовой византийский пехотинец очень мало упоминается в исторических источниках X и XI вв.[1212] Это молчание, однако, не должно затемнить ту роль, которую пехотинцы играли во время войны. Их численность уже свидетельствует об их значении: пехота образовывала основную часть византийской действующей армии, превосходя по численности конницу вдвое. Первые две главы «Стратегики» Никифор Фока посвятил именно пехоте — еще один признак важности этого рода войск. Детальные инструкции, содержащиеся в трактате по поводу пехоты, свидетельствуют о ее прогрессивном возрождении.
«Стратегика» — первый трактат, который засвидетельствовал недавно созданный в пехоте ранг