Особое внимание уделялось поддержанию дисциплины в случае отражения врага, для того чтобы преследование не завело войско в ловушку. Описывается и тактика ложного отступления или бегства и подходящие для этого условия, как предварительные, так и последующие (Maur., II, 1 — 20;!И, 1 — 16; IV, 1–3 (по большей части повторяется в Leo, Tact., VII, X и XIV); РМ, I, 5 — 17; II, 8 — 18; IV, 1 — 20). В византийских нарративных источниках встречается немало примеров использования этой тактики как византийской армией, так и ее противником. Особенно яркое описание подобных приемов дает Лев Диакон. В 970 г. полководец Варда Фока, посланный против перешедших границу русов и их союзников, степных кочевников печенегов, понял, что не в состоянии сопротивляться столь огромным силам противника. Фока придумал план, согласно которому один из его командиров, Иоанн Алкассей, должен был выйти навстречу печенегам, сделать вид, что его застигли врасплох и начать притворное паническое отступление. Тем временем сам Фока устроил засаду, и, когда войско печенегов попало в ловушку, оно было полностью разгромлено византийцами (Leo Diac., VI, 109–111).

Рис. 124. Византийские знамена, по изображениям в манускриптах.

Воспроизведено по: Никифор II. Стратегика. С. 22.

Следуя принципам, установленным еще эллинистическими и римскими авторами военных трактатов, византийские писатели дают командующему самые разнообразные советы. Однако в каждом из трех военных трактатов, равно как и в тех сочинениях, которые касаются тактики сражений более косвенным образом, например, в сочинении конца X в. об организации военной кампании или действиях на пересеченной местности, автор обязательно учитывает конкретную ситуацию и иногда делает это особенно тщательно. На любом театре военных действий, где сражаются византийские армии, их тактика должна учитывать различные стили ведения боевых действий и тактические приемы, которыми пользуются те народы, с которыми они сталкиваются. При этом «Стратегикон» Маврикия является особенно красноречивым свидетельством того значения, которое римская тактическая мысль придавала пониманию особенностей каждого конкретного противника. Те же мысли повторяются в «Тактике» Льва VI, а позднее — в «Стратегиконе» Кекавмена, который относится уже к XI в. И «Стратегикон» Маврикия и «Тактика» Льва VI описывают тактику, обычаи и боевые приемы соседних с Империей варварских народов. И хотя Лев опять-таки заимствует многое от Маврикия, он не пытается пользоваться устаревшей информацией и принимает во внимание новые обстоятельства. В дни, предшествующие сражению, военачальник должен попытаться собрать и проверить как можно больший объем информации относительно численности, намерений и расположения неприятеля, используя для этого разведчиков и тайных агентов, дезертиров и пленных солдат. Особое значение имело знакомство с местностью. Только если ее условия были благоприятны, византийская армия могла вступать в бой.