Та же тесная связь между экономическими нуждами и интересами представителей капиталистической верхушки ряда итальянских городов и политикой этих городов, управляемых этими же людьми, выступает и в войнах не на жизнь, а на смерть между Генуей и Венецией, и в сложной таможенной политике коммун, и в организации их финансового хозяйства. Цепкая, ловкая рука итальянского дельца, умеющего столь же успешно руководить своим предприятием, как и своей коммуной, направляет политику этой коммуны туда, куда выгодно ее направить этому дельцу, идеально ориентирующемуся в сложном и запутанном переплетении политических и хозяйственных сил, договоров, соглашений, конфликтов, которые так характерны для Италии этого времени.

Эти дельцы и политики и в XIV веке, так же, как в XIII веке, смелы, энергичны, предприимчивы, но при этом в их деятельности появляется новая черта, которую почти нельзя подметить в веке предыдущем. Черта эта — стремление гарантировать себя от всякого рода неприятных неожиданностей, вести свое предприятие так, чтобы и в случае самой неблагоприятной конъюнктуры можно было спасти возможно большую часть своего состояния, обеспечить себе и своим наследникам ту сытую, полную достоинства жизнь, которая достигнута с таким трудом, с такой затратой сил и энергии.

Стремление это проявляется, во-первых, в изъятии части капиталов из торговли, ремесла, банковских операций и помещении их в землю. Конечно и раньше, в XIII веке, удачливый купец, проведший несколько выгодных дел и заработавший не одну сотню, а то и тысячу флоринов, нередко покупал на них у разорившегося гранда участок земли, вступая в соглашение с сидевшими на нем крестьянами, строил на нем виллу и гордился, подобно Пьеру ди Крешченци, своими почти дворянскими владениями и своими сельскохозяйственными познаниями. Тогда это был чаще всего вопрос достоинства, вопрос скорее быта, чем экономической структуры предприятия. Но постепенно, в XIV веке, положение изменяется, количество земельных участков, покупаемых купцом или банкиром, растет на глазах; достаточно просмотреть хотя бы бухгалтерские книги дома Перуцци,[174] чтобы убедиться в громадном количестве земельных участков, закупаемых этой компанией. При этом участки эти закупаются отнюдь не для личного пользования, для этого их слишком много и они слишком разбросаны, а для надежного помещения заработанных капиталов. Участки эти эксплуатируются возможно более рациональным способом, при помощи краткосрочной аренды или половничества; они, конечно, далеко не дают той выгоды, как торговые или тем паче ростовщические операции, но зато они совершенно не подвергаются риску, который так велик теперь при ожесточенной конкуренции, неизбежно связанной с созданием международного рынка, в обстановке постоянных банкротств и кровавой политической борьбы, характеризующей время с тридцатых и, особенно, с сороковых годов века. Насколько велики были такие закупки земельных участков видно из того, что, когда в начале сороковых годов обнаружилась безнадежность финансового положения компаний Барди и Перуцци и они начали продавать свои поместья, то сумма, вырученная от их продажи, покрыла бы все требования кредиторов, если бы не снижение цен на землю, вызванное появлением в продаже такого громадного земельного фонда[175].