Недостоверность этой истории, по мнению нескольких комментаторов, ясно доказывается двумя предшествующими рассказами: если российские дипломаты отобрали мемуары в 1827 г., то российской полиции незачем было красть эти записи несколько лет спустя. Возможно, что и так… Но копии, те копии, что так предусмотрительно сняла дочь Беннигсена? Желание Николая I получить все, чтобы в Бантельне ничего не оставалось, сомнений не вызывает. Отсюда, сам слух, даже если он неверен, весьма показателен. К тому же могла быть действительно предпринята агентурная проверка тех бумаг, которые Беннигсены не сдали (отметим в этой связи странную путаницу в именах русских дипломатов, участвовавших в том деле: одни свидетельства указывают на посольство в Дрездене, посла Ханыкова и секретаря Барклая де Толли; другие же документы говорят об участии гамбургского посланника Струве).

Причина особых волнений Петербурга абсолютно ясна: Павел I.

И без этой особой причины власти постарались бы взять под контроль бумаги умершего крупного деятеля: так обычно делалось. Однако боязнь документальных разглашений одного из самых зловещих секретов российской истории (убийство царя-отца, в сущности, с ведома наследника-сына) была свойственна как Александру I, так и другому сыну убитого — Николаю I. Как раз в эти годы таинственно исчезают важнейшие бумаги, которые могли бы пролить свет на всю загадочную (несмотря на отрывочные заграничные публикации) историю. Еще за два года до смерти Александр I, по сообщению декабриста С. Г. Волконского, послал трех доверенных лиц изъять бумаги умершего Платона Зубова (среди сохранившихся документов Зубова в Центральном государственном архиве древних актов — только рукописи екатерининских времен). Понятно, что все более позднее изъято и, вероятно, уничтожено после высочайшего просмотра. В 1826 г. почти одновременно с Беннигсеном скончался в своем курляндском поместье глава дворцового заговора 1801 г. П. А. Пален. Вскоре при Петербургском дворе появился документ, где важный придворный чин граф Медем объявлял недействительными все возможные сочинения об убийстве Павла I, авторы которых ссылаются на свидетельства деда Медема, графа Палена. Поскольку это объявление хронологически следует сразу за смертью Палена, надо думать, ему предшествовало изъятие подозреваемых бумаг; во всяком случае, местонахождение архива П. А. Палена до сих пор неизвестно.

Беннигсен был третьим «столпом» того, старого заговора, и Петербург не шутя интересуется его архивом.

Бумаги получены и вывезены либо для секретного хранения, либо для уничтожения…