Ландрад был переменчив. В форте он проявлял по отношению к Габриэлю агрессию, даже жестокость, мошенничал, обманывал, но все изменилось после «приключения» на мосту через Трегьер. Этот эпизод вряд ли войдет в анналы военной истории, но они действовали, как братья по оружию. Вообще-то, Габриэль считал это понятие литературным штампом и не имел никакого желания играть роль жертвы для заклания, но не мог не признать: между ними действительно возникла связь. Он смотрел на товарища и почему-то вспоминал два эпизода, вроде бы не имеющих между собой ничего общего: Рауль, гадящий на кровать в спальне чужого дома, и Рауль в тюрьме Шерш-Миди, договаривающийся с охранником, чтобы тот отправил его письмо.

– Как зовут твою сестру?

Ландрад промолчал. Ответить «не знаю» было бы верхом идиотизма. А что сказать? Анриетта? Луиза? Он молча протянул листок Габриэлю.

Из-под двери комнаты офицеров пробивался свет, он опустился на пол и прочел письмо Луизы Бельмонт.

– Они не подерутся? – спросил вдруг один из заключенных, глядя в окно.

Посреди двора о чем-то яростно спорили аджюдан-шеф и капитан, причем Фернан возражал без малейшей почтительности. Нарушение субординации – примета смутного времени.

– У нас приказ – двигаться к Сен-Реми-сюр-Луар.

Капитан развернул карту (интересно, где он ее взял?).

– Там нас ждут. Довольствие… должны доставить к вечеру.

Сообщение не вызвало взрыва энтузиазма: накануне продукты не привезли, и, если бы не «чудо», сотворенное Фернаном, все давно «положили бы зубы на полку», и заключенные, и охрана.

– Из Сен-Реми наших подопечных на грузовиках перевезут в лагерь Бонрен в департаменте Шер, – продолжил Хауслер, посмотрел на Фернана и добавил: – В Сен-Реми миссия жандармов будет окончена, остальных сменят позже.

Фернан вздохнул с облегчением: лучшей новости командир сообщить не мог. До Сен-Реми тридцать километров, на машинах дорога займет два часа. Оттуда он отправится в Вильнёв-сюр-Луар (это всего десять километров, даже меньше, ведь часовня Беро находится на полдороге) и в полдень обнимет Алису. Они проведут день-другой у сестры, вернутся в Париж, а там будет видно.

– Таков наш план – в теории, – невесело заключил капитан.

Все замерли в ожидании подвоха.

– А на практике придется идти пешком, машин не будет.

Понадобилось несколько минут, чтобы осознать услышанное. Тысяча арестантов на марше – чистое безумие!

Капитан молчал, значит плохие новости не закончились.

– Кроме того, некоторые части задействовали в оборонных операциях, поэтому наша численность… сократится.

Взгляды обратились на аннамитов и марокканских стрелков.