С тех пор я стал лучше понимать физиологический механизм «глубинного тона». Кроме того, я полнее осознал, сколько необычайных возможностей и священных сил заложено в этом звуке. Это заставило меня перенести практическое обучение технике «глубинного тона» на заключительный этап моих семинаров. Нередко, однако, отдельные ученики — как мужчины, так и женщины — с первых же семинаров овладевали этой техникой лишь в результате того, что находились рядом со мной и слушали мое пение. Таким образом, на моих собственных семинарах мне довелось собственными глазами наблюдать несколько удивительных примеров «гармонической передачи». Я и сам обрел дар «глубинного тона» через общение с мастерами этой вокальной техники — монахами из тантрических школ Гьюто и Гьюдмед. Продолжателями их священной традиции стали монахи Дрепунг Лоселинг.

Года два спустя после вышеописанных событий мне довелось пережить еще один незабываемый опыт, связанный с тибетским обертональным пением. Впечатлениями о нем мне хотелось бы поделиться с вами.

КОНЦЕРТ

Выдающийся композитор и музыкант Китаро пригласил меня принять участие в составе его ансамбля в бенефисном концерте, посвященном Тибету За неделю до концерта мне сообщили, что вместе с нами будут выступать монахи из монастыря Дрепунг Лоселинг! Это совпадение показалось мне весьма примечательным: ведь на тот момент в Соединенных Штатах гастролировало сразу несколько тибетских ансамблей.

Тем вечером, 9 октября 1993 г., мне довелось пережить поистине чудесный спыт приобщения к священной музыке. Концерт проходил в Нью-Йорке, в церкви св. Иоанна Евангелиста, в присутствии пятитысячной аудитории. Открывал программу ансамбль «Голоса Тувы», исполнявший тувинские народные песни в стиле хоомей. За «Голосами Тувы» последовали священные песнопения тибетских монахов, поражающие красотой и мощью звучания. Третьим на сцену вышел ансамбль Китаро.

Китаро играл на синтезаторе и барабанах тайко[4]. Кроме него в ансамбль входили гитарист, еще один клавишник и музыканты, играющие на диджериду[5] и табла[6]. Я же играл на тибетских «поющих чашах»[7], бамбуковой флейте, колокольчиках и ударных, а также пел в технике «глубинного тона» и в «новоевропейской» гармонической технике. В заключение монахи Дрепунг Лоселинг исполнили еще одно песнопение. На сей раз в их хоре участвовал и я.

Это был замечательный вечер: была воздана равная честь и старинным священным традициям разных народов, и традиции, возникшей лишь недавно. Мне хочется верить, что, приняв в нем участие, я смог выразить хотя бы часть своей великой благодарности тибетским монахам за тот чудесный дар, который они принесли человечеству.