Сегодня, к сожалению, критика из влиятельного жанра превратилась в своего рода «золушку», которая за малую мзду до блеска начищает лауреатские значки авторов сомнительных сочинений. Кому-то покажется это странным, но весьма стесненные в идеологической самостоятельности, советские литературные «арбитры» и «рефери» в своих эстетических оценках были гораздо свободнее нынешних. В СССР для главного редактора (я это хорошо помню) одной из самых сложных проблем был поиск автора, которому можно заказать, нет, не разгромную, а положительную рецензию на очевидно неудачную новинку «классика соцреализма». Никто не хотел мараться. Очередной отказ сопровождался примерно таким комментарием: «Нет, уж, увольте! Профессиональная репутация дороже!» Сегодня же мы имеем обратную ситуацию. Если продолжить сказочные аналогии, то современные критики мне напоминают толпу беззастенчивых льстецов, без удержу нахваливающих «новое платье короля», сиречь новинки литературы, которую не то, что читать, листать смысла не имеет.

Почему такое стало возможно в нашей культуре? Ведь нечто схожее мы наблюдаем и в театре, и в кино, и в изобразительном искусстве. Куда же подевалась профессиональная честь и достоинство неподкупных «зоилов» и «аристархов»? Можно, пожалуй, выделить несколько причин оскудения и вырождения критической мысли в России. Назову их в порядке значимости.

Первая. Увы, она связана с презренным металлом. Литературная критика – ныне самый низкооплачиваемый жанр. Честным анализом текстов можно заниматься, только будучи обеспеченным и независимым человеком. А таких единицы. Гонорары в нынешних журналах и газетах ничтожны, смехотворны. А вот в «Литературном обозрении», например, в 1980-е за обзорную статью в пол-листа мне, помнится, заплатили около трехсот рублей, что равнялось двум средним месячным зарплатам.

Что же сегодня? Относительно приличные деньги нынче платят только крупные издатели за беззастенчивые рекламные тексты о книгах «проектных» авторов, да еще премиальные фонды – за раскрутку своих фаворитов. И то, и другое более имеет отношение к маркетингу, пиар-технологиям и манипуляции общественным сознанием, нежели к литературе. Но это еще не все: некогда влиятельная, литературная периодика ныне влачит жалкое существование, едва сводя концы с концами и ища материальной поддержки у тех же издательств и премиальных фондов. По этой причине критический материал о «раскручиваемом» писателе и его тексте, даже чудовищном, скорее всего, будет сразу же отклонен. Остается, разумеется, Интернет, но и тамошние крупные ресурсы давно вступили в договорные отношения с двумя вышеупомянутыми «операторами» процесса.