Горячие и холодные эпохи русской поэзии [309] Доклад сумасшедшего, прочитанный нигде и никогда перед благодарной публикой

Горячие и холодные эпохи русской поэзии [309]

Доклад сумасшедшего, прочитанный нигде и никогда перед благодарной публикой

Еще до Первой мировой войны Борис Пастернак написал стихотворение, которое начинается такой строфой:

Вы, может быть, не знаете, но всякое стихотворение имеет лицевую сторону и изнанку. Если вывернуть его наизнанку, то оно начнет рассказывать о самом себе, о собственном устройстве. Если брать с лицевой стороны, то здесь (в первых двух строках) рассказ о ночном саде и о жуках в нем. Если же взять с изнанки, то здесь рассказ о том, как стихотворение устроено, как оно работает. Спрашиваем: «Как ты работаешь, как ты устроено, стихотворение?» И слышим в ответ: «Как бронзовой золой жаровень, / Жуками сыплет сонный сад».

Понимай это так: у меня, стихотворения, есть основа, есть некая однородная стихия. Детали в ней неразличимы, слиты. Их как бы нет, они присутствуют во мне потенциально, словно еще не рожденные души. Я (продолжает говорить стихотворение) называю здесь эту стихию «ночным садом». Однако затем эту стихию подогревают, в результате чего она начинает расширяться и излучать частицы. Из нее рождаются детали, которые энергично разлетаются в стороны. Я называю их «жуками». Я прямо говорю о подогреве, приравняв ночной сад к жаровне, а жуков – к разлетающейся от жара бронзовой золе. Такова моя поэтическая установка (продолжает совсем разболтавшееся стихотворение, обрадовавшись, что его о чем-то спрашивают, как человека), более того, такова установка Бориса Пастернака в целом! И даже более того, такова установка эпохи вообще! А вы как думали, отчего произошла, например, Первая мировая война? И отчего произошла революция? Эпоху подогрели – и все ухнуло, взорвалось, разлетелось на мелкие части. Ветер дунул – поднял лежавший спокойно снег и погнал пургу. И вот уж «на ногах не стоит человек».

– Что ты-то гонишь пургу, стихотворение! – говорим ему мы. – Ты вот какое маленькое, как ты могло сделать революцию? И что ты тут такое шьешь Борису Пастернаку?

– Почему только Пастернаку? – возражает оно. – А вот это, по-вашему, не то же самое разве:

Это строфа из стихотворения Маяковского «Ночь». Есть темная основа – и вдруг летят горсти дукатов, окнам раздаются «горящие желтые карты». Ночь и здесь подогрета!

Или вот здесь, у Велимира Хлебникова в поэме «Журавль», посмотрите, что творится: