– Ты ненавидишь своего отца, да? – спросила Зара. – За все, что он сделал с твоей мамой? Я бы возненавидела, это точно! Я и так уже ненавижу маму за все те пакости, которые она сотворила тебе.

– Нет, Зара, у меня нет ненависти к отцу. Мой отец был тем, кем он был. Таким же, как и Фрейзер. Правда, не могу сказать, что я когда-то любил отца. Впрочем, как и он меня. Но, как известно, родителей не выбирают. Что есть, то и есть. – Чарли бросил печальный взгляд в мою сторону.

– А что же Берил? После всего, что она сделала?

– Думаю, она искренне любила моего отца. Ведь Берил ухаживала за ним на склоне лет, присматривала и заботилась до последнего, что, надо сказать, сильно упростило и мою жизнь. А уж как она убивалась, когда отец умер. Пожалуй, никто не горевал так сильно, как она. В сущности, она ведь осталась сейчас совсем одна.

– Какое счастье, папа, что мы с тобой не одни, правда? Ведь у тебя есть я. И я так тебя люблю. Очень люблю! – воскликнула Зара. – Я о тебе буду заботиться всегда. Обещаю!

В этот момент мне захотелось обнять Зару и расцеловать ее. Какой же не по возрасту мудрой и рассудительной оказалась эта девочка. А ведь если задуматься, то именно она и стала главной заложницей всей ситуации и ее первой и основной жертвой.

– Спасибо, родная моя. – Чарли ласково поцеловал дочку в блестящую макушку. Он явно был растроган. – Однако, боюсь, плохие новости на этом еще не закончились.

– Что еще? Неужели после всего, о чем ты мне только что поведал, может быть еще хуже? – изумилась Зара. – С ума сойти! Так выкладывай же поскорее, папа! Иди до конца, коль начал…

– Поначалу, – голос Чарли предательски дрогнул, – я все никак не мог взять в толк, почему Фрейзер так внезапно объявился в наших краях на Рождество. Но потом до меня наконец дошло. Он приехал, чтобы лично убедиться в том, что ему что-то там причитается по завещанию.

– И ему действительно что-то полагается? – спросила Зара.

– Видишь ли, мой отец, как всегда, выступил в своем репертуаре. Он вообще не оставил никакого завещания. То есть, согласно бумагам, Фрейзеру ничего не полагается. Хотя, как я недавно выяснил у нашего семейного нотариуса, много лет тому назад отец переписал на него тот дом, в котором он сейчас и обитает. Вполне возможно, этот жест отца был продиктован исключительно его желанием хоть как-то успокоить собственную совесть, поскольку он не мог признать Фрейзера своим сыном на законных основаниях. Вот потому-то все принимали как данность, что со временем имение автоматически перейдет ко мне, как к его единственному наследнику. Во всяком случае… – Чарли сделал глубокий вдох. – Так все думали до недавнего времени.