Однажды, как всегда всматриваясь в заросли софоры, увидал большую красивую гусеницу. Ее ярко-белое тело было испещрено темно-зелеными резко очерченными пятнами и полосами. Гусеница лакомилась цветками. Аккуратно съев их всех до единого, она переползала на другое растение. Аппетит у нее был отличнейший. Кроме цветов софоры она ничего более не признавала. В садочке гусеница вскоре окуклилась, а потом в разгар лета из нее выбралась крупная серая бабочка-совка с большими темными глазами. Пытаясь выбраться на волю, она стала биться о проволочную сетку садка, роняя золотистые чешуйки.

Какие же должны быть дальше дела бабочки? Если она отложит яички, то будут ли они лежать до весны или из них выйдут гусенички? Тогда на чем они будут питаться? От цветов софоры и следов не осталось, вместо них, раскачиваясь от ветра, шуршали сухие стручки с бобиками. Или бабочка сама заснет до весны где-нибудь в укромном месте. Трудно будет ей, взрослой, проспать жаркое лето, осень и зиму, растрачивая во сне запасные питательные вещества. Да и не безопасно. Мало ли найдется охотников на такую лакомую добычу. Ответить на все эти вопросы нелегко. Софоровая бабочка оказалась редкой, образ жизни ее, как и многих других насекомых, неизвестен.

Потом я несколько раз встречал софоровую бабочку и все надеялся проникнуть в тайны ее жизни. И случай помог.

В ущелье Талды-Сай Сюгатинских гор я увидал красную скалу, испещренную нишами. Самая крупная из них вела в настоящую пещеру, хотя и не особенно длинную. Темный ее ход был весь испещрен причудливыми ямками. На пыльном полу виднелись следы лисицы. Плутовка провела немало дней в этом убежище. Она не прогадала. Зимой здесь было тепло и безветренно.

Чем глубже, тем темнее и душнее. Вот и конец пещеры. Здесь царит темнота, и кажется далеким сияющий ярким дневным светом вход. Зову товарища. От крика пещера гудит отчетливо и странно. Будто за ее стенками находятся пустующие просторные подземелья. Странная пещера! Глаза привыкли к темноте, пора зажигать фонарик. Яркий луч падает на застывшего передо мной на камне большого сенокосца. Его длинные ноги широко распростерты в стороны, каждая будто щупальце. Ноги в темноте заменяют сенокосцу глаза. Ими он ощупывает все окружающее.

И вдруг на потолке в нише вижу необычное темное пятно. Оно будто кусочек неба, сверкает множеством крошечных светящихся звездочек. Я поражен от неожиданности и не сразу распознаю, что кроется за этим волшебным видением. Но волшебство исчезает: оказывается, здесь устроилась целая стайка, около полусотни, больших серых бабочек. Все они застыли в одной позе головами ко входу в пещеру. Необычность обстановки сбила меня с толку. Я не сразу узнал бабочек. Это были софоровые совки. Они забрались сюда еще с лета и теперь в начале осени ожидали длинную зиму и далекую весну. Быть может, эта гулкая пещера служила прибежищем многих поколений бабочек.