День кончался, когда мы покинули пологую гору с каменными столбами. Еще несколько спусков и подъемов и вдруг внезапно впереди — громадная ровная пустыня, убегающая вдаль к синему горизонту. Сбоку в стороне от дороги у подножия горы виднеется темное пятно, почти черное на светлом фоне пустыни. В ту сторону идет слабо заметная дорога. Мчимся по ней, рассекая похолодевший вечерний воздух. Темное пятно растет с каждой минутой, и перед нами оказывается совсем другой мир: густой лесок из могучих старых ив, очень маленький, не больше сотни метров в диаметре, крохотный кусочек леса среди громадной сухой пустыни.

Под ивами сыро, прохладно и сумрачно. В прозрачную воду маленького родника шлепаются испуганные нашим появлением зеленые лягушки. Чуть шевельнулась высокая трава, и в ней мелькнул хвост большого полоза. Змея поспешно скрылась в куче камней. В леске очень шумно. С вершин деревьев несутся крики птиц. Их здесь настоящее общество. Высоко на ветвях видны небольшие гнезда, а в стороне от них на толстом суку темнеет гнездо какого-то крупного хищника, сооруженное из груды палок и сучьев.

Откуда-то сверху, то планируя, то падая стрелой, прилетает пустынный ворон, садится на сухую вершину старой ивы и смотрит на нас, на машину, на дымок разгорающегося костра.

Коля неравнодушен к гнездам. Ему обязательно надо посмотреть, что в них находится.

— Смотри, — предупреждаю я, — испачкаешься о ветки!

Лесок многим птицам оказывает приют в пустыне. Внизу на земле и в траве, на стволах и ветвях деревьев белеют комочки птичьего помета. Колю не отговоришь, он лезет на иву. Птичий помет на стволе ивы какой-то странный: белый комочек с черными прожилками, к которому прикоснулся Коля, отваливается, но не падает на землю. Комочек, оказывается, живой, у него есть крылья, он внезапно преображается и становится чудесной серебристой бабочкой. Она делает в воздухе несколько поспешных зигзагов, вновь садится на черный ствол старой ивы и превращается в неприятный белый комочек с черными прожилками и пятнышками. Их много, этих бабочек-обманщиц. Они все сидят кверху головой, строго вертикально, как птичий помет, упавший сверху. Между этими бабочками кое-где на стволах прилипли действительно комочки птичьих испражнений. Ноги, усики — все то, что может выдать обманщицу, не видны и тщательно спрятаны под сложенные над телом крылья. Бабочки совершенно неподвижны, и, наверное, ни одно движение в течение всего дня не выдает затаившихся подражательниц. Под серебристо-белыми крыльями черные пятнышки у всех разные, каждая бабочка имеет свой собственный рисунок: разве помет бабочек может быть одинаковым? И, конечно, все бабочки умеют падать вниз, как неживые комочки, до самой почти земли, не раскрывая крыльев, будто парашютисты в затяжном прыжке.