У этих новых северных культур, предок которых базировал свою экономику на охоте на северного оленя, тоже видны существенные признаки адаптации к новым районам и новой экологии. По-видимому, они теперь в значительной мере основывали свое хозяйство на охоте на водоплавающих животных (тюлень, нерпа, морж), что подтверждается рядом фактов. Исключение представляет собой мезолит Карелии, население которого сохраняло в общих чертах традиционную экономику.

Объединенная свидерско-аренсбургская миграция имела и еще одно направление. Как представляется, группа памятников Восточной Белоруссии (в бассейне Днепра и Сожа) сложилась тоже на основе сближения этих культур. Однако в отличие от культур Прибалтики и Верхнего Поволжья в Поднепровье превалировали аренсбургские, а не свидерские элементы. Причины такого различия культур, сложившихся практически на одной основе, еще предстоит выяснить.

Не совсем ясно происхождение памятников типа Веретье на Севере Европейской части СССР. Радиокарбоновые даты не уточняют хронологию этих памятников. Поэтому их существование на рубеже плейстоцена — голоцена и в начале голоцена остается проблематичным. Вместе с тем по некоторым признакам их происхождение можно связывать с расселением племен постсвидерской культурной традиции.

Гораздо сложнее обстоит дело с украинскими мезолитическими культурами. Стоянка Сюрень 2, о которой уже упоминалось, и которая имеет несомненное свидерское генетическое родство, относится, по-видимому, к концу плейстоцена или к самому началу голоцена. Однако население, оставившее ее, не внесло сколько-нибудь серьезного вклада в дальнейшее развитие культуры Крыма. Вероятно, в Крыму основная линия развития связана с памятниками типа нижних слоев Шан-Кобы, которые могут датироваться переходом от плейстоцена к голоцену.

Не совсем ясно хронологическое положение стоянок типа Осокоровка слоя III в. Украинские исследователи рассматривают их возраст по-разному. Д.Я. Телегин считает эти памятники, как и стоянку Рогалик, раннемезолитическими (Телегiн, 1982). Однако В.Н. Станко (Станко, 1982) относит их к финальному палеолиту. Эта точка зрения кажется более убедительной. Параллельно с ними существуют финальные памятники молодовской культуры. Они представлены верхними слоями стоянки Молодова V, датирующимися по радиокарбону первой половиной IX тысячелетия до н. э. По-видимому, все перечисленные поселения являются непосредственными предшественниками раннего мезолита на территории юго-запада нашей страны.

Таким образом, несомненно раннемезолитическими следует считать памятники горного Крыма, представленные пещерными стоянками типа нижних слоев стоянки Шан-Коба, происхождение которых недостаточно ясно. Можно, однако, полагать, что эти стоянки принадлежат к обширному кругу культур с геометрическими микролитами Средиземноморского бассейна. Вторым раннемезолитическим регионом следует считать юго-запад нашей страны, где распространяются памятники типа Белолесье. Их происхождение исследователями увязывается с финальными поселениями юго-восточного граветта или эпиграветта, распространенного в нижней части бассейна Дуная. Вероятно, к раннему мезолиту надо отнести и часть памятников осокоровско-рогаликского типа, сложившихся на местной основе. Вот как вырисовывается раннемезолитическое заселение Юго-Запада СССР. Как можно понять из вышеизложенного, такая пятнистость объясняется не только или, вернее, не столько редким заселением территории, сколько ее недостаточной изученностью.