Подобные утверждения заставляют меня испытывать некоторую неловкость, поскольку затрагивают весьма спорную область знания — социобиологию, которая претендует на то, что может объяснить чуть ли не все человеческое поведение нашим эволюционным наследием[142]. Поведение — очень сложный и многофакторный феномен, и мы (то есть ученые) еще не достигли уровня знаний, на котором можно уверенно объяснить, как набор генов сам по себе способен привести к сложному поведению вроде «толкования снов».

Изучая животных в дикой природе, мы наблюдаем в их поведении немалую долю изменчивости, которая частично обусловлена генетически, а частично приобретается благодаря культурному наследованию. Некоторые птицы подражают песням соседей, привнося собственные инновации, затем их песням подражают их собственные соседи, и т. д. В конечном итоге на дальнем расстоянии песня становится практически неузнаваемой. Как мы смогли убедиться в разделе 10, «диалекты» птичьего пения возникают из-за несовершенства копирования. Это широко распространенный феномен, который не ограничивается птицами, — я изучал сходный эффект, порождающий диалекты песен даманов. Значит, хотя гены могут определять способность птиц или даманов к пению, а также особенности звуков, которые они издают, конкретная песня представляет собой продукт столь сложного взаимодействия биологии и окружающей среды, что совершенно невозможно объяснить тонкие различия в песнях одной лишь генетикой.

Итак, если сходство человеческих форм поведения не обусловлено одним лишь генетическим сходством всех людей, то откуда оно взялось?

Если не брать в расчет еще менее правдоподобные объяснения, например существование некоего свода божественных установлений, напрашивается очевидный вывод, что эти общечеловеческие формы поведения (этикет, прически, пищевые запреты) являются всего лишь конвергентным и эффективным способом, позволяющим группе животных объединяться в сообщество, столь сложное и обязывающее, как человеческое. Мы непременно должны украшать себя и проявлять гостеприимство. Это естественные, практически неизбежные следствия того, что мы являемся людьми, причем они проявляются независимо от огромных различий в социальной структуре, например кембриджского колледжа и сибирской деревни!

Процессы, задействованные в эволюции общественных животных (раздел 7), скорее всего, одинаковы во всей Вселенной. Стоит ли особо удивляться, если у инопланетного сообщества, достигшего уровня технологического развития, близкого нашему, сформируются многие из признаков, общих для разнообразных человеческих популяций? Брауновский список общекультурных практик, пусть не исчерпывающий и не однозначный, включает множество форм поведения, которые, по-видимому, обладают адаптивным преимуществом. Пункт «гигиена» важен во всяком крупном сообществе, а «обмен дарами» как способ укрепления социальных связей не кажется чем-то специфическим только для Земли. Если у инопланетян разовьются многие из этих форм поведения, типичных для людей, тогда у них окажется во многом «человеческая природа». И они, вероятно, будут способны восхищаться «Гамлетом» не меньше, чем мы.