Канцлер ФРГ Вилли Брандт выразил правительству ОАР свои соболезнования по поводу кончины президента Насера.

В телеграмме президента Югославии Тито, направленной на имя вице-президента Насера, говорится: «Я глубоко потрясен известием о смерти моего большого друга — Гамаля Абдель Насера». Президент Тито охарактеризовал президента Насера «как выдающегося руководителя Объединенной Арабской Республики, решительного сторонника политики неприсоединения».

Президент Тито подчеркнул, что «Югославия будет по-прежнему поддерживать Объединенную Арабскую Республику в ее усилиях, направленных на сохранение и укрепление независимости».

Перевела Л. Усова

АВПРФ. Ф. 87, оп. 31, п. 66, д. 5. Л. 302–304.

Похороны Г. А. Насера.

Из воспоминаний посла СССР в Египте

В. М. Виноградова

Когда приземлился наш самолет, в Каире было совсем темно. Беспокойство ночи уже передалось нам, когда самолет еще подруливал к вокзалу. Где-то угадывались толпы людей в свете прожекторов кинохроники, мелькали возбужденные лица. Сразу нас куда-то завертело, закружило, никакое порядка, даже видимости его на аэродроме не было. Ощупью спустились по трапу. Встречал плачущий Садат и другие руководители. А. Н. Косыгина куда-то увели, охранники его рванулись в темноту. С трудом мы выбрались, нащупали первую попавшуюся машину, влезли вместе с М. В. Захаровым, попросили, чтобы везли туда, где будет А. Н. Косыгин. Приехали в резиденцию посла, то бишь в мою новую резиденцию[1]…

Вся страна находилась в каком-то исступленном отчаянии. Толпы людей ходили по улицам, на лицах растерянность, собираются кучками, о чем-то говорят, оживленно жестикулируя. Ездят на крышах автобусов, трамваев. Говорят, было много случаев, когда люди с отчаянья бросались с мостов в Нил или с крыш вагонов.

Посольство окружено стеной солдат, у которых в руках деревянные щиты и палки — говорят, от нападения толпы, все может быть, могут быть и недруги.

В тот же день поехал к Хейкалу. Плачет, говорит, что не может себе представить, как это случилось. Невероятно еще и то, что еще и суток не прошло после смерти Гамаля, а его лучшие друзья — советские люди уже прибыли на похороны. Потом Хейкал вдруг говорит: «Вы, наверное, не знаете, но Насер очень уважал Вас. Когда в течение долгого времени, после смерти вашего посла[2], в Каире не было советского посла, Насер говорил мне: давай попросим, чтобы к нам прислали Виноградова. Я отвечал ему, что полностью согласен с его мнением, но так не делается — послов не выбирают. Если попросить, то может даже получиться обратное — его ни за что не пришлют, таков обычай».