— А, вот наконец и вы! — восклицает шеф, небрежно расположившийся за письменным столом. — Неужели вас до сих пор били?

— Кто бил? — с невинным видом осведомляюсь я, усаживаясь в кресло.

— Об этом вы сейчас расскажете, Питер. Мои личные сведения исчерпываются скромной информацией, начертанной на вашей физиономии.

— Надеюсь, ее неполнота вас не расстраивает, — замечаю я.

— Конечно, нет. Мне это безразлично. В конце концов, не меня же били. Но все-таки вы должны поделиться.

Я нерешительно осматриваюсь, словно колеблюсь, выполнять распоряжение или не стоит. Это помещение значительно меньше кабинета Дрейка на Дрейк-стрит, но зато обставлено сверхмодно: гармония фиолетовых и серебристо-серых тонов, обилие стекла и полированных плоскостей, шелковые драпри, — словом, экстравагантность, не поддающаяся описанию.

— На меня набросился Майк, да не один, а с приятелем, — сообщаю я, преодолев колебания.

— Как это произошло?

Я описываю, как это произошло, не вдаваясь в подробности. Шеф молчит и наконец заявляет:

— М-да-а… Этого я не люблю. Но на вашем месте я бы ему отомстил.

— По-моему, это лишнее.

— Нет, не лишнее, потому что теперь он везде начнет похваляться, что задал вам трепку. А это окончательно уронит ваш престиж среди моего персонала. Того и гляди, пойдет молва, что вас слишком часто бьют.

— Я не претендую на репутацию гориллы.

— Но вы мой секретарь, Питер. А секретарь Дрейка должен быть сильной личностью.

Отвечать на это замечание я не считаю нужным, и шеф переходит к другой теме:

— Что же теперь? Вы дрожите, как бы Майк не подверг ваш план полному уничтожению?

— Чтобы дрожать, его нужно сначала иметь, этот план.

— А у вас его нет?

— Пока нет.

— И вы не в состоянии его составить?