– Это из-зумительное из-здевательство! – возмущенно звенел Тилька.

– Тиль, прости! – Владик чуть не заплакал.

– Мне совершенно наплевать на твое «прости», – беспощадно отчеканил стеклянный барабанщик. Он держался прозрачными лапками за край кармашка и возмущенно вертел капельной головкой. – Это такое без-законие! Сию же минуту отнести меня в первую же лужу! И больше мы нез-знакомы!

– Тилька…

– Никаких Тилек! А если бы я вдребез-зги?!

– Конечно, я ужасная свинья, – искренне сказал Владик. – Но… Тилька! Неужели ты совсем-совсем со мной поссорился?

– Динь-да! – отрезал Тилька.

– Тиль…

– Никаких Тиль… Ну, что?

– Мы же все могли вдребезги, не только ты… – тихо сказал Владик.

– Мог бы меня высадить сперва… Я такой хрупкий.

– Не было же времени… Я забыл.

– 3-забыл… Думаешь, если стеклянный, значит, не человек?

– Да что ты! Ты замечательный человек!..

– Динь-да? – осторожно спросил Тилька.

– Честное-честное слово!

Тилька пошевелился и, кажется, вздохнул (если только стеклянные человечки могут вздыхать).

– Длинь-ладно… Только ты никому меня не показывай, возьми в ладошку.

Владик спрятал Тильку в полусжатом кулаке. И вовремя. Появилась Лариса. Велела снять промокшую одежду и натянуть свитер.

У серого свитера была очень крупная вязка. Владик стал в нем похож на большую варежку с тощими ножками и разлохмаченной головой. Варежка с очками… И как они уцелели в этой переделке?