Из послания Гелимера Цазону, направленному из Африки на Сардинию, явствует, что разбитый и, главное, глубоко разочарованный в своих вандалах царь верил во враждебную судьбу, враждебные ему высшие силы. В своем послании он пишет не о Боге, не о Господе-Фройе готской библии епископа Вульфилы, но о «небесах», о «небе». Это, возможно, свидетельствует о сложившемся у Гелимера убеждении, что отказ его пращуров от праотеческой религии германцев, в ходе длительной миграции по чуждому им миру накликал на них беду — уничтожение, гибель некогда столь великого и мужественного народа. То, что, по мнению автора настоящей книги, было не чем иным, как тщательно продуманной и молниеносно проведенной операцией, казалось Гелимеру, именно в силу его чуждости расчетливому мышлению «ромеев», велением враждебного ему рока, ниспосланного небом на вандалов. Вот что он сообщал, через гонца, Цазону на Сардинию:

«Отняв у нас тебя и самых славных вандалов (которых сам же Гелимер направил на Сардинию, будто забыв о своем собственном решении, при написании письма! — В. А.), он (враждебный рок — В. А.) похитил сразу все благополучие дома Гизериха. Не для того, чтобы вернуть нам остров, ты уехал от нас, но для того, чтобы Юстиниан стал владыкой Ливии. О том, что судьбой это было предопределено раньше, можно судить по случившемуся. Аммата и Гибимунд пали, так как вандалы смалодушничали; кони, верфи, вся Ливия и, более того, сам Карфаген уже в руках врагов. Вандалы бездействуют, променяв своих жен, детей, богатства на то, чтобы только не проявлять в (бранных — В. А.) трудах своего мужество (вот как глубоко проникла за сто лет червоточина в сердца вандалов, а ведь известно, что Бог обитает лишь в храбрых сердцах! — В. А.). У нас осталась только равнина Буллы, где нас удерживает одна надежда на вас. Перестань же думать (…) о Сардинии, оставь все заботы и со всем флотом возвращайся к нам. Тем, у кого самое главное подвергается опасности, нет нужды заниматься мелочами. Дальше мы будем вместе сражаться с врагами и либо вернем себе прежнее счастье, либо будем иметь то преимущество, что не будем врозь.» (Прокопий).

«Отняв у нас тебя и самых славных вандалов (которых сам же Гелимер направил на Сардинию, будто забыв о своем собственном решении, при написании письма! — В. А.), он (враждебный рок — В. А.) похитил сразу все благополучие дома Гизериха. Не для того, чтобы вернуть нам остров, ты уехал от нас, но для того, чтобы Юстиниан стал владыкой Ливии. О том, что судьбой это было предопределено раньше, можно судить по случившемуся. Аммата и Гибимунд пали, так как вандалы смалодушничали; кони, верфи, вся Ливия и, более того, сам Карфаген уже в руках врагов. Вандалы бездействуют, променяв своих жен, детей, богатства на то, чтобы только не проявлять в (бранных — В. А.) трудах своего мужество (вот как глубоко проникла за сто лет червоточина в сердца вандалов, а ведь известно, что Бог обитает лишь в храбрых сердцах! — В. А.). У нас осталась только равнина Буллы, где нас удерживает одна надежда на вас. Перестань же думать (…) о Сардинии, оставь все заботы и со всем флотом возвращайся к нам. Тем, у кого самое главное подвергается опасности, нет нужды заниматься мелочами. Дальше мы будем вместе сражаться с врагами и либо вернем себе прежнее счастье, либо будем иметь то преимущество, что не будем врозь.»