От Седана до Пасавана простирается лес, имя которого навеки прославлено во французских летописях, – Аргонский лес, покрывающий пространство от тридцати до пятнадцати лье и совершенно непроходимый для армии, исключая немногочисленные главные проходы, из-за неровностей местности и множества водоемов. Через этот-то лес неприятель должен был пройти в Шалон, а потом на дорогу в Париж. Имея подобный план, странно, что он еще не подумал занять главные проходы и опередить Дюмурье, который, будучи в Седане, был отделен от них всей длиной леса. Вечером после заседания военного совета французский генерал рассматривал карту с одним офицером, к даровитости которого питал величайшее доверие: это был Тувено. Указывая пальцем на Аргонский лес и перерезавшие его просеки, Дюмурье сказал: «Вот Фермопилы Франции. Если я смогу быть там прежде пруссаков – всё спасено».

Эти слова воспламенили Тувено, и оба офицера вместе начали обдумывать подробности этого прекрасного плана. Выгоды он представлял громадные: кроме того, что не приходилось отступать и Марна не делалась последней оборонительной линией, неприятель должен был потерять много драгоценного времени, поскольку оказывался перед необходимостью остаться в Шампань-Пульезе, бесплодная почва которого не могла доставить продовольствия целой армии. Ему не уступалась, как случилось бы при отступлении в Шалон, провинция Трех епископств, местность богатая и плодородная, где он мог бы благополучно перезимовать даже в том случае, если бы не перешел Марну. Если бы неприятель, потратив время перед лесом, захотел обогнуть его и двинулся бы на Седан, то нашел бы перед собой нидерландские крепости, и нельзя было предположить, чтобы он мог их взять. Если бы он пошел вверх, к другому краю леса, то наткнулся бы на Мец и Центральную армию; тогда началась бы погоня, и, объединившись с армией Келлермана, можно было составить войско в 50 тысяч человек, опиравшееся на Мец и другие крепости. Во всяком случае поход его выходил неудачным, а кампания пропадала даром, потому что был уже сентябрь, а в такую пору войска обыкновенно располагаются на зимовку.

План этот был превосходен, но требовалось еще его исполнить, а пруссаки, выстроенные вдоль леса, тогда как Дюмурье находился у одного из его концов, могли уже прежде занять все проходы. Итак, участь этой великой мысли и всей Франции обусловливалась случайностью и возможным промахом неприятеля.

Пять узких проходов, известных под названиями Ле-Шен-Попюле, Круа-о-Буа, Гранд-Пре, Ла-Шалад и Лез-Ислет, пересекали Аргонский лес. Важнейшими из них были проходы Гранд-Пре и Лез-Ислет, и, к несчастью, они-то и были самыми удаленными от Седана и самыми близкими к неприятелю. Дюмурье решил двинуться туда со всеми своими силами. В то же время он приказал генералу Дюбуке оставить департамент Нор и занять проход Ле-Шен-Попюле, тоже очень важный, но весьма близкий к Седану, так что занятие его было не так спешно.