Этим грешат многие из вас, и больше всех Вьюнцов».

^{9} Приводим вариант этого заключительного текста из блокнота (№ 463):

«Установим, что вы называете вдохновением. То ли, о чем приторно и сладко пишут в плохих романах, или какое-то более крепкое и менее истеричное состояние .

При рассмотрении чувства правды я говорил вам уже об этом и приводил в пример проделанную со мной шутку с операцией. Она иллюстрировала вам то состояние артиста на сцене, при котором легче всего создается вдохновение .

Говоря о правильном внутреннем самочувствии, я старался снова намекнуть вам, как оно ощущается артистом.

Теперь, при выдержке и законченности, повторяется то же, и вы опять создаете неправильное представление об его ощущении в себе самом.

Вы принимаете за вдохновение лишь моменты крайнего экстаза. Не отрицая их, я настаиваю на том, что виды вдохновения многообразны. И спокойное проникновение вглубь может быть вдохновением. И легкая свободная игра со своим чувством тоже может стать вдохновенной. И мрачное, тяжелое осознание тайны бытия тоже может быть вдохновением.

Могу ли я перечесть все виды его, раз что его происхождение таится в подсознании и недоступно человеческому разуму?

Мы можем говорить лишь о том состоянии артиста, которое является хорошей почвой для вдохновения. Вот для такого состояния выдержка и законченность в творчестве имеют значение. Это важно понять и полюбить новые элементы не как прямые проводники к вдохновению, а лишь как один из подготовительных [моментов] для его развития.

И нам необходимы такие "чуть", чтобы закончить отдельные части и целые роли. Без них они не заблестят.

Как много созданий, лишенных этого "чуть", мы видим на сцене. Все хорошо, все сделано, но чего-то самого важного не хватает. Придет талантливый режиссер, скажет одно только слово, актер загорится, а роль его засияет всеми красками душевной палитры».

В литературном архиве Станиславского хранится также материал для главы «Выдержка и законченность» из творческой биографии Щепкина, который, прислушиваясь к указаниям Гоголя, сумел преодолеть в своем исполнительском искусстве излишнюю торопливость, чрезмерную чувствительность и добиться «высокого спокойствия» и выдержки.

IX. Сценическое обаяние и манкость

IX. Сценическое обаяние и манкость

Печатается по машинописному тексту, имеющему исправления рукой Станиславского и представляющему собой часть рукописи «Остальные элементы» (№ 489).

В ряде случаев Станиславский говорит о сценическом обаянии и манкости как об элементах самочувствия актера, требующих особого рассмотрения (К. С. Станиславский. Работа над собой в творческом процессе переживания. СПб.: Прайм-Еврознак, 2008, с. 374, а также № 263), но в сохранившихся планах третьего тома специальной главы, посвященной этим элементам, нет.